Ричард Длинные Руки - фюрст
Шрифт:
Подошел неслышно Юрген, присел рядом, дыхание тяжелое, долго не мог выговорить и слова.
Появились Ганшилд и Яков, я сказал шепотом:
— Тихо-тихо, не спешите! Сперва переведите дух. Дальше надо будет все очень быстро. Там две катапульты, я рассмотрел. Но это потом, главное — четыре охранника и двое мастеров по тем штукам. Их надо убить сразу! Без воплей, криков и лязга. Поняли?
Юрген ответил полушепотом:
— Милорд, я тоже хочу вернуться на корабль целым, а не по кусочкам.
Яков
— Я готов и погибнуть здесь, милорд! Но слава будет выше, если вернемся с победой.
Ганшилд поморщился, но встретил мой взгляд и кивнул.
— Отлично, — сказал я. — Да, еще пустячок. Там, кроме камней, еще и странного вида бочонки и кувшины. Ни в коем случае к ним даже не притрагиваться. Поняли? И ничего тяжелого не бросать в их сторону. И самим туда не падать, ясно?
— Ясно, — ответил Юрген озадаченно.
— Понятно, — ответил Яков.
Ганшилд бросил на меня изумленно-злой взгляд.
— Хорошо, — сказал я, — теперь подберемся ближе…
Пришлось одолеть еще около сотни ступеней, прежде чем открылась широкая площадка, в центре костер, двое расселись в свободных позах перед огнем, что значит, ничего не видят, кроме пляшущих языков пламени, дураки, так нельзя, двое лежат рядом, но укрылись одеялами, а мастеровые просто бесстыдно спят, что и правильно: кто же сунется в пролив ночью?
— Я беру сидящих, — сказал я. — Юрген, сумеешь тех, что лежат?
— Обижаете, милорд…
— Тогда Яков, — сказал я, — и вы, сэр Дэвид, бьете мастеров. Уточняю, лишаете их жизни.
— Совсем? — уточнил Яков.
— Совсем, — подтвердил я. — С трофеями и сами разберемся.
— Как скажете, милорд.
— Все делаете быстро, — напомнил я, — чтоб никто и рта не раскрыл! Помните, мы посреди вражеского лагеря.
Яков посопел обиженно, но смолчал, в таких случаях претензии высказывают потом, а Ганшилд только кивнул и вытащил из-за пояса длинный кривой нож.
— На счет три, — сказал я. — Раз… два… три!
Глава 8
Мы в самом деле ринулись одновременно, но все-таки я опередил на важные доли секунды. Сидящие у костра только повернули головы в сторону неясного шума. Ослепленные ярким огнем глаза начали промаргиваться, но успели увидеть разве что блеск стальных клинков.
Я развернулся и всадил острие в горло лежащего за секунду до того, как меч Юргена раскроил ему голову.
— Обижаете, милорд, — снова сказал он.
Он повернулся к Якову и Ганшилду, готовый помочь, но те убили спящих еще быстрее.
Ганшилд сказал, задыхаясь от возбуждения:
— Надо было бы оставить одного мастера…
— Зачем? — спросил я.
— Узнали бы состав горючей смеси…
— У мастеров тоже есть гордость, — ответил я. — Закричи он, нам всем бы конец. А смесь не может быть особенно сложной… Барон Юрген, теперь от вас потребуется подвиг еще выше! Можно сказать, жертва. Вы готовы?
Он вытянулся.
— Слушаюсь, милорд!
— Давайте вашу флягу, — велел я.
Все смотрели, как я проделал крохотную дырочку в бочонке, наполнил флягу черной жидкостью и тут же плотно закупорил бочонок тряпочкой.
— Это для наших алхимиков, — объяснил я. — Прозрят состав и создадут такой же… а то и лучше.
Юрген крякнул, с жалостью посмотрел на флягу.
— Да уж, — проворчал он, — это жертва… ну да ладно, я под вино другую заведу.
— Я тебе подарю, — утешил Яков, — побольше.
Я огляделся, кроме десятка бочонков, небольшие пузатые кувшинчики, что еще при первом взгляде привлекли внимание. Десятка три, из них половина из красной глины, половина из белой. Я нарочито пересчитал, все верно: семнадцать красных, семнадцать белых. И еще огромное количество лежит, зияя пустыми горлышками, вперемешку у высокого бордюра.
Ганшилд, не дожидаясь команды, ринулся в остервенении резать кожаные ремни, скрепляющие катапульты, а Юрген и Яков поглядывали с обеспокоенностью, как я осторожно поднял один кувшинчик с закупоренным горлышком, потом другой, уже иного цвета.
— Милорд, — произнес Юрген вопросительно.
— Их тоже возьмем, — сказал я, — вроде бы догадываюсь…
Яков проговорил вздрагивающим голосом:
— Милорд, пора уходить…
— Ты прав, — согласился я. — Юрген, бери вот этот красный и этот белый. Смотри, не споткнись! Сам погибнешь, не жалко, но всех поджаришь… Сэр Дэвид, хватит дурачиться, уходим.
Ганшилд оглянулся, злой и растерянный.
— Сэр, мы еще не уничтожили катапульты!
— Уничтожим, — пообещал я. — Даже больше, чем вы думаете, сэр.
Они спускались первыми, а я набрал из бочки темной жидкости в пустой кувшин, щедро облил катапульты и бочки, не забыв и закупоренные кувшины, потом набрал еще и пошел вниз, оставляя за собой тонкую непрерывную струйку.
Хватило почти до самого низа, я молча восхитился плотностью струи. Команда уже ждет у выхода, Юрген всмотрелся, что делаю, сообразил, спросил шепотом:
— Милорд… огонь высечь?
— Держи кувшины, — сказал я строго и добавил: — А я уже поджег, не видишь?
И, загородив начало струйки своим телом, бросил искру из ладоней. Жидкость вспыхнула, неторопливый огонек покарабкался наверх.
— Вот теперь оставаться точно нельзя, — сказал я. — Быстро обратно…
Ганшилд все понял, просиял, как начищенный добросовестной хозяйкой медный таз, сказал ликующе:
— Сэр Ричард, возвращаться тем же кружным путем вовсе не обязательно!