Ричард Длинные Руки – штатгалтер

Орловский Гай Юлий

Карл-Антон, как и я, посматривал, как все рассаживаются вокруг стола, мест хватило, снова покосился на Азазеля и Нехаштерона, те остались в креслах, повернулся ко мне.

– Ваше Величество! Здесь сильнейшие… гм… алхимики. Мы долго дискутировали о путях, которые вы намечаете для развития общества… и после долгих споров пришли единогласно к мнению…

– Почти единогласно, – вставил один из магов.

– Почти единогласно, – невозмутимо повторил Карл-Антон, – что это самый благородный, хоть и медленный путь совершенствования общества и самих

людей. И в свете этого… мы готовы не просто выполнять все ваши указания, как мы уже делаем, но со всем жаром, умениями и страстью работать в этой программе.

Я оглядел всех загоревшимся, надеюсь, взглядом и сказал воспламененно:

– Как я ждал этого часа, друзья мои!.. Как я жаждал, чтобы меня поняли и поддержали из убеждений, а не по принуждению или ради высокого жалованья, раздачи титулов, земель и подарков! И наконец-то это свершилось!.. Я счастлив. Я вообще вне себя от счастья. Можете рассчитывать на меня полностью. Как многие из вас знают, а кто-то и убедился, что я скорее из вашего сословия, чем…

Замолчав, я сосредоточился, перед магами начали возникать тонкостенные фужеры, а когда создал все двенадцать, по числу сидящих, уже быстрее заполнил вином.

Пока они с восторгом и блестящими глазами рассматривали дивные фужеры, я снова сосредоточился, молча создавал блюда, начиная от холодных закусок с ветчиной, шейкой, корейкой, бужениной и прочими вырезками, прикрыл глаза и отчетливо вообразил зажаренного гуся, это подсмотрел у леди Элинор, для нее на кухне старались особенно, страшась ее капризов и женского гнева, и мне однажды довелось даже попробовать это умело приготовленное чудо.

Маги уже начали пробовать вино, я всю середину стола заставил на блюдцах настолько крохотными пирожными и различными сладостями, почему-то называемыми восточными, что нередко меня спрашивали, не у лилипутов ли со стола все это унес своей воровской магией.

Карл-Антон сказал весело:

– Его Величество всегда начинает с главного! Не то что мы…

Он сел за стол напротив, это чтобы контролировать коллег, бережно взял фужер, полюбовался, пригубил вино и снова засмотрелся на дивное изделие.

Маги осушили бокалы с обидным равнодушием, зато фужеры рассматривали так, что чуть ли не лизали, ощупывали, постукивали ногтями и прислушивались к тонкому звону, смотрели на просвет, быстро переговаривались, указывая то на узорные бока, то на изящные вытянутые ножки с почти невидимым основанием, которое можно обнаружить только на ощупь.

Бокалы для сладкого шампанского изготовлялись по форме и размеру груди королевы Марии-Антуанетты, я даже видел как-то картину, где стеклодувы и ювелиры то и дело сравнивают полученные изделия с ее обнаженными сиськами, постоянно внося коррективы, и в конце концов добились абсолютного тождества, то есть размера «В» и объема в двести миллилитров, хотя лично я предпочел бы фужер поменьше, а сиськи побольше.

Маг, который выглядит жизнерадостным колобком, наконец спросил в великом недоумении:

– Как?.. Как вам удается то, что не можем даже мы, посвятившие этому всю жизнь?

Карл-Антон пояснил:

– Его Величество еще до того, как стало им, много путешествовало и скиталось, не побоюсь этого слова, по разным и даже всяким странам и удаленным землям.

Колобок возразил:

– Мы тоже скитались!

Еще один маг, вполне классического облика, то есть худой, нос крючком, пронзительные злые глаза, сказал в поддержку:

– Многие и сейчас скитаются, но что-то им не попадаются такие полезные вещи.

Карл-Антон посмотрел на меня с усмешкой, у него тоже есть свои тайны, пояснил спокойно:

– Дорогой Кенангельс, как мы знаем, преданность и лояльность древних вещей со временем меняется. Конечно, так бывает только после гибели хозяина. Вещь становится ничейной, однако это не значит, что любой нашедший становится ее хозяином.

Кенангельс сказал с неохотой:

– Магические вещи весьма разборчивы. Мы не знаем, по каким критериям они отбирают нас, но вам, Ваше Величество, то ли невероятно везет, то ли вы очень похожи на их прежних хозяев.

Один из магов сказал резко:

– Но не может же он быть похожим на разных людей!

– Я тоже так думал, – согласился Карл-Антон, – потом пришла мысль, что у тех людей было что-то общее, роднящее их друг с другом. И они в принципе могли бы пользоваться вещами друг друга. Разумеется, с их разрешения. Или без разрешения после их смерти.

– И Его Величество сэр Ричард из их числа?

– Нет, – ответил Карл-Антон, – однако что-то в нем есть такое, что он похож на них.

Кенангельс оглядел меня из-под приспущенных век почти с ненавистью.

– На мой взгляд, Его Величество не выглядит таким уж древним. Скорее, все напротив.

– Возможно, потомок?

Кенангельс сказал зло:

– Да плевали вещи на кровное родство! Иначе все мы, потомки выживших, могли бы владеть ими!.. Ваше Величество, что у вас такое особенное?

Я подумал, спросил:

– Может быть, моя необыкновенная скромность? И эта… как ее, набожность?

Азазель отчетливо хихикнул, а когда на него начали оглядываться, торопливыми знаками показал, что на него обращать внимания не стоит, он вообще с придурью, серьезных вещей не понимает, зато несерьезные ловит на лету.

Маги переглянулись с озлобленными и завидущими глазами. Кенангельс тяжело вздохнул, откинулся на спинку кресла.

– Ладно, Ваше Величество, мы пришли сюда не для того, чтобы выпытать, как вы ухитряетесь заставлять древние вещи узнавать вас и даже подчиняться вам. Хотя, конечно, очень бы хотелось…

Я развел руками.

– Поверьте, это выше моего понимания.

Он ответил с тяжким вздохом:

– Верю, хотя и неохотно. В том смысле неохотно, что обидно видеть тайны, к разрешению которых не знаешь даже, с какого боку подойти. Вы правы насчет развития алхимии! Только она может понять и объяснить все. Но как же нескоро все это будет…