Ричард Длинные Руки — виконт
Шрифт:
— А ведь это, оказывается, так просто! Надо только проехаться по ближайшим к Пятнам деревням.
— Или установить наблюдение, — сказал я. — Ну, этим займется Его Величество. Ему все равно делать будет нечего, когда сокрушим последних врагов и вернем ему корону. А повоевать он любит, вот и займется вылавливанием всяких демократов по всему королевству. И с соседними сатрапами поделится опытом.
Я говорил бодро, но все помрачнели. До сокрушения врагов еще ох как далеко, тут одного врага и то позорно упустили.
— По коням, — сказал я. — Простите, Ваше Величество,
— Я вас когда-нибудь прибью, — ответил Барбаросса раздраженно. — Это вы нам так дух поднимаете или что? Не пойму я вас, сэр Ричард! Иногда мне хочется возвести вас в герцогство и тут же повесить. Увязают в болоте, а я был погружен!
— Простите, — сказал я смиренно, — не увидел разницы.
Он метнул лютый взгляд.
Брат Кадфаэль и брат Мартелий тоже оседлали своих мулов, хотя моя команда касалась только коней, так что их можно считать добровольцами.
Всего через четверть часа я уже привстал в стременах и всматривался в так называемое Темное Пятно, что на самом деле уже не темное, а черное. Нет, само по себе темное, как и было, но в середине как будто проступает настоящая чернота. Настоящая. Абсолютная, космическая, при одном взгляде плечи передернулись сами по себе, как при сильнейшем морозе. А что там на самом деле, мелькнула мысль, неужели абсолютный нуль? И кислород, превращенный в жидкость… Нет, при нуле он должен стать твердым куском…
Я неотрывно смотрел, как по краям Темного Пятна колышется, не отрываясь, грязно-серая бахрома.
— По крайней мере, — сказал кто-то хриплым голосом, я удивился, ощутив, что это говорю я сам, — сразу не замерзну… Если что, можно тут же взад…
Брат Кадфаэль спросил встревоженно:
— Брат паладин, может быть, мне тоже с тобой?
Я поколебался, монах обладает дивной мощью святости, до сих пор мурашки по телу, когда вспомню, как он остановил речные воды, однако Кадфаэль честен и прямолинеен, а вот я вроде бы тоже честен… по большей части, но когда можно на кривой козе, то я лучше на ней, так как обычно кривая вообще-то прямее. Ну, если кто не понял, то быстрее привозит к цели.
— Ждите здесь, — ответил я тяжелым голосом.
— Как долго? — спросил король хмуро.
Он поглядывал с вопросом в глазах, словно тоже хотел предложить свою помощь, но не решался.
— Вам будет знамение, — ответил я значительно.
— Какое?
Я покачал головой.
— Неисповедимы пути Господни. Но знамение будет! Нужно его только увидеть. Бобик, ты тоже жди! Никуда не ходи, не бегай. Никакой охоты. Если жаждется посторожить, то сторожи Фриду. За женщинами, как ты понимаешь, всегда нужен глаз да глаз.
Я пустил Зайчика вперед, он тревожно прядал ушами, иногда поворачивал голову и смотрел на меня очень уж умными, хоть и не человеческими глазами. Сердце отчаянно колотилось. Это, конечно, безумие, но, с другой стороны, если эти темные люди, хотя это совсем не люди, появляются вот из таких Пятен, то в первую очередь и надо заняться этими Пятнами. Либо поставить вокруг них стражу и уничтожать всех, кто выходит, либо постараться уничтожить сами Пятна, раз уж они не столь безобидны, как выглядят, либо…
Я поежился, заранее чувствуя озноб по всему телу. Поставить вокруг стражу не в моих силах, я пока что не король, уничтожить сами Пятна — это вряд ли сумеет даже папа римский, остается третье…
Я глубоко вздохнул, тронул Зайчика.
— Давай прямо.
Темное Пятно похоже на грозовое облачко, что случайно зацепилось за крайние деревья небольшого леса. Брело себе, брело, подгоняемое ветром, а тут вот большие злые деревья загородили дорогу, ухватили колючими ветками…
Само по себе облачко много меньше того, через краешек которого я однажды проехал, чуть не превратившись в сосульку. И остановилось над краем болота, так что никому особенно не мешает, дорогу не загораживает.
Зайчик порывался пойти вскачь, я придерживал, всматривался. Лес хоть и густой, но невелик, эдакая дремучая роща посреди зеленого травяного поля. Уши Зайчика дрогнули, сдвинулись и чуть повернулись, как локаторы. Я посмотрел в ту сторону, кровь пошла тугими волнами к моим ушным раковинам, повышая их чувствительность. Вроде бы донесся неясный шум, но так могут и ветви шумнуть под порывом ветра, а то и подгнившее дерево рухнуть…
Когда до стены леса осталось не больше сотни шагов, я услышал как будто дальний стон, на ум сразу пришла дурацкая фраза насчет не то запора, не то оргазма дровосека, донесся приглушенный расстоянием треск, среди далеких вершинок одна качнулась и пошла по косой вниз, ломая ветки соседям.
Я придержал коня, у подгнивших деревьев зеленых ветвей на верхушке не бывает. Наверное, не бывает. Так что там орудуют ребята с топорами. Странно, что в глубине леса, обычно любая вырубка начинается с опушки.
— Ладно, — произнес я сердито, — мауглей бояться — в лес не ходить. Зайчик, жди меня здесь!
Зайчик лишь проводил меня понимающим взглядом, когда я, оставив седло, начал пробираться между деревьями в глубь леса. Пахнуло сыростью, от толстых стволов веет холодом, там под корой из дальних глубин поднимается холоднющая родниковая вода, охлаждая по пути стволы, а затем спасая ветви и листья от перегрева. Зеленый мох на стволах остался недвижим, а коричневый тут же начал сдвигаться в надежде, что я притронусь, задену хотя бы локтем.
Чаща неимоверная, я продирался через зеленые заросли кустов, подныривал под ветви деревьев, что опускаются до самой земли, а ветви елей так и вовсе лежат на земле. Десятка через два шагов увидел просвет, деревья расступились, я затаился за толстым стволом.
Да, отговорила роща золотая, дальше только пни, образовавшие огромную поляну. На той стороне мужики тюкают топорами, толстая гордая лиственница вздрагивает, но, увы, не убежать. Двое мужиков рубят, третий оперся о топор с длинным топорищем, нога за ногу, отдыхает и что-то рассказывает. Я напряг слух, у паладинов он получше, чем у ведущих разгульный образ жизни, постепенно начали доноситься слова: