Ричард Длинные Руки – властелин трех замков
Шрифт:
Полупризрачный всадник проехал по середине улицы и так же бесшумно свернул за угол. Я вздрогнул, перебежал к другому окну. Там кучку народа развлекает мужик, которого у нас назвали бы цыганом. Он водил по кругу медведя, заставлял выделывать разные штуки. Очень знакомое зрелище, по крайней мере, по книгам, однако этот медведь что-то в самом деле больно смышленый.
Еще дальше некто показывал особую козу, та ходила среди хохочущей толпы и что-то искала в карманах. Если смотреть из моего окна на третьем этаже, то видно, что вокруг постоялого двора, по ту сторону ограды, расположены хатки работающих на постоялом
В дверь заглянул брат Кадфаэль.
— Брат паладин! Альдер велел передать, что все уже внизу.
— Пойдем, — вздохнул я. — В любом материальном мире есть и пить надобно. Никак не привыкну.
Он взглянул на меня как-то странно, после паузы возразил, но тоже как-то осторожно:
— Но ведь есть же миры, где это не требуется…
— Да, — буркнул я, — там не требуется нашей грубой пищи. Есть иная, более тонкая…
Он смотрел широко распахнутыми глазами дитяти. Я спустился в нижний зал, запахи кухни, пота, вина и горьких трав, что усиливают аппетит и разжигают желание, оранжевое пламя в очаге, где на огромных вертелах жарятся туши оленей, кабанов, не говоря уже о таких мелочах, как зайцы или птица.
Наша троица устроилась в отделении для самых благородных, благо платят не они, леди Женевьева во главе стола, но по другую сторону, оставлены два места для нас с братом Кадфаэлем. На стол уже ставили мясо и жареную яичницу, обильно сдобренную зеленью, я жестом показал, что и мне того же — и побольше, побольше, у нас еще один клиент под столом, надо его кормить до тех пор, пока не восхочет петь.
Ревель заметил, что подстреленных по дороге гусей и зайцев лучше отдать на кухню. Все равно нажремся так, что уже будет не до нашей добычи. Я кивком дал согласие, понимая, что деловитый Ревель и здесь сумеет гешефтнуть, есть у него такая жилка, есть.
Таверна заполнялась людьми в доспехах: кожаных и металлических, в простых панцирях и с богатой отделкой, но все при оружии, все громыхающие металлом и с громкими голосами, все требующие немедленно еду на стол и вино, побольше вина.
Мы сидели за своим столом и мирно наслаждались хорошей едой и неплохим вином. Вообще-то еда мало отличается от той, что мы сами готовим на костре, но вино неожиданно оказалось очень приятным.
В таверну вошла женщина, что сразу же вызвало некоторое оживление в зале. Нашу даму, ессно, заметили еще раньше, но она с тремя мордоворотами и монахом, здесь ловить нечего, а вот эта одна, что значит, может стать легкой добычей. Женщина, путешествующая в одиночку, автоматически заносится в разряд доступных. Не столько потому, что так оно и есть, а чтобы как-то оправдать свои мысли и действия. Все мы, глядя на женщин, нередко проигрываем в уме сцены, что бы мы с ними сделали, но когда с ними сопровождающие, на этом все и заканчивается, но когда вот так одна…
Женщина пошла между столами по направлению к кухне. Мужчины поворачивались, кто-то шлепнул ее по заднице, другой попытался сграбастать и усадить на колени, но она увернулась. Возле камина сушил сапоги дородный
— Эй, — воззвал он, — если ты ищешь защиты…
Она живо обернулась, кивнула.
— Н-нет, сэр. Я просто оторвалась от своих… и сейчас хотела бы найти работу на несколько дней, чтобы не затруднять благородных рыцарей опекой одинокой леди…
Кто-то хмыкнул, выражая недоверие словам «леди», мол, настоящие мадамы не входят в такие таверны, да еще в одиночку, а рыцарь у камина произнес внушительно:
— И все-таки я не советую вам пренебрегать моим покровительством. Разве не видите, здесь такие грубые люди…
— Нет-нет, — сказала она уже решительнее. — Спасибо.
— «Спасибо» — это да или нет?
— Я же сказала «нет», — повторила она все тем же голосом, не робким, но и стараясь не сердить этого большого и явно влиятельного человека. — Спасибо, сэр, за доброту.
Из кухни показался приземистый мужчина, раскрасневшееся лицо лоснилось от пота. Коротко взглянул на женщину.
— Да, юная леди?
Она сказала быстро:
— Я… отстала от своих… Мне нужно несколько дней, чтобы дождаться, когда меня отыщут. Если у вас найдется для меня работа, я не буду в обузу. И могла бы работать за комнату и еду…
Рыцарь прервал громовым голосом:
— Юная леди, я же сказал: у вас уже есть работа! Я беру вас.
Она оглянулась, заколебалась, словно хотела спросить, что у него за работа, но все же сообразила, покраснела и покачала головой.
— Нет-нет, сэр. Я приличная девушка, просто я оказалась в такой ситуации…
— Вот и хорошо, — прервал он нетерпеливо. — Я помогу выйти тебе из этой ситуации. А пока отправляйся наверх, там в самой большой комнате неразобранная постель. Разбери ее и постарайся согреть до моего прихода.
В зале послышались смешки, женщина покраснела, беспомощно огляделась по сторонам. Хозяин открыл и закрыл рот, посмотрел на рыцаря опасливо и отступил, разводя руками.
— А она хороша, — сказал один громко. — Люблю таких вот хрупких…
— Да ты что? Там же взять не за что!
— Найду. К тому же с такой сразу чувствуешь себя мужчиной. А с твоей Долорес — это что на буйвола залезть…
— Ты про Долорес заткни пасть, дурак!
— Да я ничего, мы же про эту говорим…
Рыцарь снял ногу с каминной решетки, шагнул к девушке, разводя руки.
— Женщина, — голос его звучал уже не просто нетерпеливо, а с быстро вскипающим гневом, — я не привык, чтобы мне перечили.
Она быстро отступила, испуганно оглянулась, там дальше столы с гуляками, что смотрят заинтересованно, рыцарь надвигался, она отступила еще на шажок.
— Оставьте меня! — вскрикнула она с мольбой. — Я порядочная девушка!
— Это наш хозяин исправит быстро, — проговорил один за столом.
Ненавижу вмешиваться, я не затычка в каждой бочке, не люблю ссоры и скандалы, всегда предпочитаю, чтобы кто-то поднялся и проявил себя героем, но когда никто не встает, а женщину обижают на моих глазах, то…
Я сказал громко, не вставая из-за стола:
— Эх, благородный сэр! Оставь девушку в покое.
Он сделал еще шаг, почти ухватил девушку в объятия, тут до него дошло, что кто-то осмелился бросить ему вызов, в безмерном удивлении развернулся в мою сторону.