Риелтор
Шрифт:
— Но банк-то при заводе есть, — напомнил Вадим.
— Ну и что — при заводе. И потом, процент у них знаешь какой?
— Знаю. Михаил Леонтьевич, я бы сам к ним пошел, но вы все-таки директор, у вас вес другой. Под вас они хоть три, хоть пять миллионов дадут…
— Под мои фонды, значит, залезть хочешь? — усмехнулся Михаил Леонтьевич. — Ну, жучок, а!
Вадим уже понимал, что разговора не получится. Когда у Ведмедека такое настроение, лучше не лезть — нагрубит, нахамит да еще тебя же виноватым выставит. Знаем — проходили! Но все-таки раз уж начал —
— Михаил Леонтьевич, не собираюсь я ни под кого залезать. Через четыре месяца деньги вернутся, кроме того, вы, как один из инвесторов проекта, получите свою долю от прибыли. Боюсь сейчас точно сказать, сколько это будет, но никак не меньше ста тысяч. Скажите, разве это плохо: сто тысяч за четыре месяца?
— Плохо, конечно, — рассмеялся Михаил Леонтьевич. — Почему всего сто, а не пятьсот? Я привык работать масштабно!
«Так, ну все — понесло деда, как говорится, — подумал Вадим. — Сейчас он специально всякую ересь нести будет. Ты ему слово, он тебе два — в пику, лишь бы возразить, лишь бы повредничать. Хуже маленького ребенка!»
— Михаил Леонтьевич, вы хоть бумаги просмотрите, — попросил он тестя. — Люди целую неделю работали, проект считали. Здесь же все обосновано, все цифры выверены. Элитный дом. Я вас уверяю — стопроцентная ликвидность в течение двух месяцев.
— Слова-то какие говорит: ликвидность, проект считали. Я таких слов не знаю, я вам не бухгалтер. Я в другие времена воспитывался, когда люди работали, а не деньги за шкуру неубитого медведя считали. И зачем опять элитный дом? Вы лучше для простых людей нормальные квартиры постройте, чтобы они их купить могли, а не ходили бы мимо да облизывались! Не дам. Сказал: не дам, — значит, не дам! У меня ваши с Сашкой авантюры вот где!
Вадим тяжело вздохнул. Опять беспочвенные обвинения, опять палки в колеса! Какие авантюры? Не было никаких авантюр, агентство и без них поднялось, встало на ноги, стало абсолютно самостоятельным от заводской казны. За ремонт офиса Вадим деньги давно заводу перечислил. Квартиру они с Сашкой себе шикарную сделали, две машины, дачу на озере Круглом. А что арендная плата у них мизерная — так другую Михаил Леонтьевич сам отказался брать. Они, между прочим, любую заплатить были готовы.
— Зря вы, Михаил Леонтьевич, ей-богу! — сказал Вадим в сердцах. — Деньги под это дело я все равно найду, а вы потом завидовать будете и локти кусать.
— Не буду я ничего, Вадик, кусать. — Михаил Леонтьевич прислушался к своим ощущениям и понял, что голова проходит. — Иди давай квартиры продавай.
Когда Вадим с Владимиром Ивановичем вышли из Директорского кабинета, оба переглянулись и одновременно вздохнули.
— Ну, что будем делать? — спросил Владимир Иванович.
— Снимем штаны и начнем бегать, — мрачно пошутил Вадим.
— Если денег не будет к следующей неделе, проект уплывет — это однозначно. Александра не может на отца повлиять?
— Бесполезно. Если уж он упрется рогом… Ты бы знал, как он артачился, когда фирму нашу открывали. Помог на грош, а потом орал, что мы
— Владимир Иванович вздохнул:
— Я гол как сокол.
— Я с тебя и не прошу. Ты сам-то веришь в проект?
— Верю, — кивнул Владимир Иванович. — Как в самого себя, на сто процентов.
— Ну, и я тоже верю. Значит, что?
— Значит, найдем.
— Вот именно.
Михаил Леонтьевич потрогал виски — голова прошла, и тут же улучшилось настроение. Он нажал на кнопку селектора.
— Машенька, ты ко мне Зою срочно подошли, — попросил он секретаршу.
— Сейчас сделаю, — пообещала Машенька звонким голосом.
Буквально через минуту в кабинет вошла экономист Зоя Викентьевна, нерешительно остановилась около двери. Михаил Леонтьевич подозвал ее к себе:
—Посмотри-ка вот это.
Зоя Викентьевна надела очки, углубилась в бумаги. Михаил Леонтьевич терпеливо ждал.
— Ну что? — спросил он, когда женщина отложила бумаги в сторону.
— По бумагам — проект отличный. Сразу видно, хороший экономист поработал, и прибыль реальная — около тридцати процентов.
— Что вы мне все прибыль в процентах считаете? Проценты эти мне в банк не положить.
Зоя Викентьевна взглянула в бумаги:
— Ну, где-то порядка полумиллиона в долларах, плюс минус пятьдесят тысяч.
— Вот это другой разговор! — Михаил Леонтьевич потер кончик носа и задумался. — Слушай, Зоя, может, мне дать зятю денег на это дело? А то ведь он упрямый — обязательно где-нибудь на стороне их найдет.
Зоя Викентьевна пожала плечами;
— Это ваше дело, Михаил Леонтьевич, сами смотрите. Но по бумагам все очень хорошо, то есть выгодно.
— Оно и настораживает, что очень. А что с юридической стороной?
— С юридической стороной сложнее. Надо перед заключением сделки договора посмотреть. Оговорить условия. Да я ведь и не юрист. Другого советчика вам надо.
— Ладно, ступай. Если еще будут вопросы — позову, — кивнул Михаил Леонтьевич.
Когда Зоя Викентьевна вышла, он пододвинул к себе один из телефонов, набрал номер.
— Алло, Стуликов на проводе. Арсен Мироевич у себя? Соедините, пожалуйста.
Паша открыл глаза и увидел за окном белое, как саван, поле. Он обвел взглядом крохотную палату, в которую едва влезала одна кровать. Наверное, это была и не палата вовсе, а какое-нибудь служебное помещение для хранения швабр и ведер, временно переоборудованное под «койко-место». Удивительно, но сегодня ломка была не такой сильной, как раньше. Паша посмотрел на свои исколотые руки. На венах были заметные следы, но не от тонких игл, которыми он всегда пользовался, — от капельницы. Значит, он не где-нибудь, а в больнице, и его лечили. На нем были новые семейные трусы и больше ничего. Паша пощупал влажную простыню под собой и брезгливо поморщился.