Риелтор

Житков Андрей

— Да вы что, охренели, что ли? — возмутился парень. — Я его первый раз в жизни вижу!

— А зачем человека в грязь толкать?

— Пускай не лезет! Я на работу опаздываю! Идиот какой-то сумасшедший!

— Давайте все-таки пройдем, разберемся.

Парень понял, что со здоровяком ему не совладать, подчинился.

Мужчина подвел парня к Митроше.

— Вы его знаете? — поинтересовался он.

— Нет, не знаю, — устало помотал головой Митроша — Ты мне только деньги отдай, пожалуйста! Нету у меня больше! Отдай, говорю! — Митроша хотел наброситься на парня, но здоровяк

его удержал.

— Тихо-тихо-тихо!

Митроша, почувствовав силу, слегка успокоился.

— Ну а я что говорил — идиот! — сказал парень, развернулся и пошел в метро.

Подошел сержант, козырнул:

— Московская милиция, в чем дело? Здоровяк отпустил Митрошу, наклонился к милиционеру и прошептал:

— Знаете, по-моему, он сумасшедший. Шапочки с людей срывает, какие-то деньги просит.

— Понятно, — кивнул милиционер. — Пойдемте со мной. — Он брезгливо взял Митрошу за локоть и повел к отделению. Митроша не сопротивлялся. Он уважал людей в форме.

* * *

Они сидели за столиком в дальнем углу небольшого уютного кафе. Александра с усмешкой наблюдала за тем, как Вадим торопливо ест отбивную с салатом.

— Я смотрю, девушка твоя тебя раскормила. Обжорой стал, — сказала она, закуривая.

— Нету у меня никакой девушки! — буркнул Вадим, прожевывая мясо. — Была, да вся вышла. У друга я живу. Помнишь, которого к деду на дачу селил?

— У друга так у друга, — пожала плечами Александра. — Ешь, не торопись, не отберу.

На Вадима действительно напал жор. Истощенный волнениями и беготней организм требовал еды.

— Ну что у тебя за информация? Стоящая? — наконец не выдержала Александра.

Вадим выложил на стол свернутый вчетверо листок. Александра его развернула. Посреди листка были нарисованы три фигурки: две мужские и одна женская, от фигурок вниз к квадратикамс буквами «В», «Б», «М» шли аккуратные стрелочки, внизу был нарисован дом с трубой, из которой шел дым, и квадратик с надписью «Банк». Под одной из мужских фигур было написано «Митроша», рядом со второй стоял знак вопроса, под женской — «Кант» и тоже вопросительный знак.

— Рисованием занялся?

— Это схема нашего «кидания». Их трое было, — сказал Вадим.

— Знакомые бандиты подсказали?

— Бандиты только деньги считать горазды. — Вадим не стал говорить жене, сколько ему пришлось отдать «господам чижикам». — Нашелся один хороший человек. Вернее, он меня нашел. Действительно, есть такой черный маклер Кант. Не просто так мне тогда Митроша звонил — это он метку оставил. Типа того, что вот мы какие крутые! Бандиты говорят, что Кант — тихуша, одиночка, а я думаю, на этот раз пришлось этому Канту от своих принципов отступить. Такая была схема, что одному бы ему не справиться.

— Так, схема. Ну и что дальше?

— А то, что одного из троицы бандиты уже наказали. Я думаю, вот этого. — Вадим ткнул пальцем в фигурку с подписью «Митроша». Теперь нам осталось наказать еще двоих.

— Наказать? — удивилась Александра.

— Вот именно — наказать!

— Ас чего ты решил, что Кант — женщина?

— Я не решил, — покачал головой Вадим. — Я только предполагаю. Бандиты говорят,

что второй, который обналичивал деньги, — он ткнул в фигурку. без подписи, — не маклер. Кант не светится. Значит, или его в этой схеме нет вообще, или он — один из этих. Я думаю, он в этой схеме есть, потому что такие большие деньги нельзя доверять даже друзьям, де говоря уж о партнерах. Вот и получается — не он, а она! Человек этот, который меня нашел, обещал узнать, куда этот маклер свалил. Он выдаст нам все международные вылеты за последний месяц. Скорей всего, конечно, в Европу. Хотя может быть любая другая страна. Просто Европа — в первую очередь.

— Решил в сыщики переквалифицироваться? — насмешливо спросила Александра.

— Не в сыщики, — покачал головой Вадим. — В маклеры. В черные. Знаешь, как говорят: с волками жить — по-волчьи выть. Иначе мы своих денег никогда назад не вернем!

— Вылеты за месяц? Это сколько ж надо народу перелопатить!

— Всех лопатить не надо. — Вадим положил сверху на лист бумаги фотографию, которую ему передали «господа чижики». — Это вот — второй.

— Плохая фотография. Где-то лет пятьдесят мужику. Может, сорок пять.

— Ну вот, в диапазоне от сорока пяти до пятидесяти пяти. Сорок пятого — пятьдесят пятого годов рождения. Далее — должен он быть не один, а вместе с бабой.

— Которую ты причислил к великим немецким философам? — пошутила Александра.

— За философию эту в приличных странах к стенке ставят! — не принял шутки Вадим. — Хотя… они могли разделиться для того, чтобы следы запутать.

— Сколько ей лет, как ты думаешь? Вадим пожал плечами:

— Не знаю. Средних, наверное. Для того чтобы авторитет в уголовном мире заработать, нужно время. В общем, Сашка, человек этот, который мне помогает — Алексеем Бредовым его зовут, попробует их разыскать. И сообщит тебе. Может, вместе наткнетесь на какую-нибудь зацепку. Главное — найти, куда oни свалили.

— Но они ведь могли не задерживаться в одной стране, а поехать дальше, все зависит от визы, — веско заметила Александра.

— Ну, в таком случае… можешь своему мужу у, сейчас гроб заказывать.

— Шутки у тебя дурацкие!

— Просто я смотрю правде в глаза, — грустно произнес Вадим. — Ну что, сделаешь?

— Постараюсь, — кивнула Александра. — И кто только ему эту фамилию придумал — Бредов?

— Фамилия как фамилия. Главное, что человек хороший, — резонно заметил Вадим. — Молодой красивый.

— Не боишься? — спросила Александра.

— Чего? Что уведет? Я ему уведу! — Александра поморщилась:

— Я не про это. Ты сам давным-давно увелся. Я про маклерство твое черное.

— Не боюсь, — твердо ответил Вадим.

— Тогда я с тобой, — сказала Александра. — Но учти — только деловые отношения! Я восстанавливаю доброе имя папы, ты — свое. А потом посмотрим.

— Посмотрим, — согласился Вадим, с сожалением глядя на опустевшую тарелку.

* * *

Молодой, лет двадцати пяти, врач-психиатр в белоснежном колпаке сидел за столом своего кабинета в кресле на колесиках и строчил одному ему понятные каракули на большом листе истории болезни.