Риф яркости
Шрифт:
И только когда он исчез, ушел за кроны соседнего леска, Двер услышал низкий гул, едва различимый за шелестом деревьев.
Двер никогда бы не заметил этого, если бы ужин с ним не поссорился. Но с тех пор как четверо людей стали добавлять к еде продукты, добытые на охоте, внутренности не раз подводили Двера. И вот он сидел в импровизированном туалете между двумя камнями и ожидал, пока внутренности не примут решение, усвоить или выбросить с таким трудом завоеванную еду.
Остальные чувствовали себя не лучше. Дэйнел и Дженин никогда не жаловались, но Лена всякий раз, когда у нее урчало в животе, винила Двера.
– Такой
– Пожалуйста, Лена, – просила Дженин. – Ты знаешь, что Двер никогда не пересекал Ядовитую равнину. Он может только искать животных, похожих на тех, что ему знакомы.
Дэйнел тоже пытался установить мир.
– Мы бы могли съесть ослов, когда у них станет меньше груза. Но после перехода через реку они слабы, и мы не можем пожертвовать ничем из лишнего груза.
Он имел в виду книги, инструменты и другие предметы, которые сделают человеческую жизнь за Риммером чуть менее варварской. Если будет окончательно решено оставаться здесь. Двер все еще надеялся, что до этого не дойдет.
– Но одно мы знаем, – продолжал Дэйнел. – Люди могут выжить здесь, в Серых холмах, и без всех этих чанов, которые мы используем дома. Я уверен, что мы уже начинаем приспосабливаться к местным микробам. Если к ним адаптировалось племя сунеров, то и мы сможем.
Да, думал Двер, но выживание вовсе не означает удобств. Судя по рассказам Рети, это сунеры – жестокий народ. Может, мы как раз начинаем понимать, почему они стали такими.
Положение может улучшиться, когда Дэйнел установит собственные чаны. В них выращивают культуры дрожжей, которые делают джиджоанскую пищу съедобной для людей, но не будет замены энзимов треки, превращающих горькие плоды пинга и блай-йогурт в настоящее лакомство. Но прежде всего Двер и все остальные рассчитывают, что сунеры подскажут, какой местной пищи следует избегать.
Если они согласятся сотрудничать. Родственники Рети могут не оценить навязываемый им новый порядок жизни. Я бы тоже на их месте. Дэйнел искусен в переговорах и убеждении, а роль Двера – подкреплять слова мудреца, придавая им силу закона.
По словам Рети, в племени вряд ли больше сорока взрослых. Социальная структура похожа на типичную мачо-ориентированную охотничью группу. Старый Фаллон давно учил Двера различать этот стандартный образец человеческого регресса, с гибким мужским ранжированием, навязываемым угрозами, унижениями и силой.
Предшественники Двера выработали предпочтительный подход к подобным группам. Он заключается в том, чтобы быстро установить контакт и ослепить сунеров дарами, прежде чем они враждебно настроятся. Тем самым выигрывается время для того, чтобы разобраться в паутине союзов и вражды внутри племени. После этого процедура заключается в выборе каких-нибудь перспективных самцов среднего ранга и помощи этим кандидатам в осуществлении переворота. Переворот свергает прежних вождей, которые заинтересованы в сохранении существующего положения. Новых лидеров гораздо легче убедить “вернуться домой”.
Испытанная временем техника, которую успешно применяли те, кто получил задание вернуть заблудшие человеческие
В идеале.
По правде говоря, Двер ненавидел эту часть своей работы.
Ты знал, что может дойти до этого. Теперь плати за свободу, которой пользовался.
Если мягкое убеждение не подействует, следующий шаг – вызов милиции и охота на всех заблудших. Та же жестокая цена платится всеми расами Шести как альтернатива войне и проклятию.
Но на этот раз положение иное.
На этот раз закон не на нашей стороне – только закон выживания.
Вместо того чтобы вернуть нелегальных поселенцев на Склон, Озава собирается возглавить племя Рети. Повести его по другому жизненному пути, но оставаясь при этом скрытым от постороннего взгляда.
Только если случится худшее, если мы окажемся последними выжившими людьми на Джиджо.
Сознание Двера отказывалось от такой ужасной перспективы, как внутренности отказываются воспринимать еду. Если это будет продолжаться, я так ослабну, что не смогу выиграть схватку, когда Джесс и Бом будут решать вопрос о ранге новых членов. В конце концов дело может дойти до Лены и ее оружия.
На протяжении всего пути крепкая светловолосая женщина особенно заботилась о грузе, который нес один осел. Это ее личное “хобби”: оружие, оставленное предками, высадившимися на Джиджо, такое мощное и жестокое, что редко использовалось даже в войнах с урами. “Мои уравнители” называла Лена запечатанные воском ящики, чье содержание делает возможным подкрепить решения Дэйнела так же уверенно, как мышцы и физическое мастерство Двера.
До этого не дойдет! поклялся Двер, приказывая своему телу сохранять форму. Он осторожно коснулся обмороженных мест. Ущерб мог бы быть значительно большим. Мне всегда везло больше, чем я заслуживаю.
Согласно Саре, которая очень много читала о земном прошлом, то же самое можно сказать о всей проклятой человеческой расе.
Вот о чем думал Двер, сидя в импровизированном туалете, когда по небу пронесся огненный уголь. Двер вообще не заметил бы его, если бы смотрел в другую сторону или был занят деятельностью, требующей большего внимания. А так он мрачно смотрел вслед падающей звезде, и раскатистый гром ее полета проносился по соседним каньонам, порождая многочисленное эхо.
На следующий день предстояло пересечь еще одну реку.
Труднопроходимая местность во многом определила выбор сунеров, когда они решали, куда уходить. Ограждаемые вначале Ядовитой равниной, потом глубокими ущельями с пенными потоками, Серые холмы были так труднодостижимы, что землемеры навещали их лишь раз в поколение. Легко представить себе, что Фаллон и остальные просмотрели небольшое племя в этой пустыне, через которую Двер ведет группу, – царство горячих серных 'гейзеров и низкорослых деревьев, которые чем дальше, тем все искривленней. Низкие облака мрачно нависают над землей, лишь изредка и ненадолго пропуская солнечный свет. Животные благоразумно держатся на расстоянии, оставляя лишь еле заметные следы, чтобы Ларк мог принюхаться и подумать, кому они принадлежат.