Рифтеры (Сборник)
Шрифт:
Рифтерша. Кваммен слышал о них – да о них когда- то все слышали. Водолазы Н'АмПацифика, которых рассылали по гидротермальным источникам вдоль всего восточного побережья Тихого океана, пока не пошла молва, что берут туда только полностью долбанутых. Вроде как пережившие насилие прекрасно подходили для рискованной работы на больших глубинах. Какая-то фигня в редукционистско-механистическом духе. Неудивительно, что Лени не хотела выкладывать душу. Кваммен и не собирался на нее наседать.
К тому же секс был очень хорош. Иногда она вздрагивала, но явно знала, что надо делать. До Марка доходили слухи – «мудрость древних», как он это называл.
И что бы вы думали: древние-то глаголили истину.
Он оттрахал ее жестко, а, когда вынул член, тот был весь в крови. Марк нахмурился: от такого зрелища у него сразу увял, как старый побег сельдерея.
– О, черт...
Лени только улыбнулась.
– Это ты? Тебе больно? Это...
«О, черт, неужели это я?»
– Я – девушка старомодная, – ответила она.
– Что ты имеешь в виду? – Он бы точно почувствовал, если бы порезал член.
– У меня менструация.
– Да ну... Ты шутишь? – «Зачем кто-то по доброй воле...» – Да уж, ну ты совсем двадцатница. – Он встал, взял полотенце с туалетного столика и, вытираясь, заметил: – Могла и сказать.
– Извини.
– Ну, если тебе так нравится... – сказал Кваммен. – Я не возражаю, просто подумал...
Она оставила рюкзак рядом с кроватью на полу. Там внутри что-то влажно поблескивало. Марк слегка наклонился, чтобы разглядеть.
– А, это... извини, если я...
Нож с выпущенным лезвием. Им пользовались.
– Да ничего, – послышался сзади ее голос. – Все нормально.
«Она себя порезала. Еще до секса, наверное, пока я мылся. Она порезала себя прямо внутри».
Кваммен снова повернулся к кровати. Лени уже наполовину оделась. Ее лицо походило на пустую маску и прекрасно подходило к глазам.
Она заметила его взгляд. Снова улыбнулась. Марк почувствовал, как его пробирает холод.
– Приятно было познакомиться, – сказала женщина. – Иди и греши.
МАСКА
«Ищейка» куснула его за палец и уставилась черным подозрительным глазом.
«Аналог Трипа, твою мать, – подумал Дежарден. – А что, если не сработает? Что, если Колин врет, что, если...»
Глаз мигнул и загорелся зеленым.
Колин прошел через охрану как гость Ахилла. Трип Вины был привилегией, ей оделяли далеко не каждого, кто вел вполне законные дела в здании Патруля Энтропии. Незваный гость прошел под взглядом сканеров, проницавших плоть до костей, – Дежарден заметил у него в груди какие-то имплантаты, но машины посчитали их безопасными, – однако необходимости пить его кровь или копаться в разуме не возникло. В конце концов, он же пришел в компании Ахилла Дежардена, персоны, заслуживающей полного доверия, которой и в голову не пришло бы дать допуск человеку, представляющему потенциальную угрозу.
«А ведь этот урод мог меня прибить», – подумал Ахилл.
Колин закрыл за собой дверь рабочего кабинета. Дежарден подключил линзы в глазах к пульту управления и разделил визуальный сигнал, послав изображение на стену, чтобы агент мог подглядывать. Потом приказал системе откладывать все входящие поручения временно до получения дальнейших указаний. Та, уверенная, что слуга просто не может без должной причины увильнуть от ответственности, быстро подчинилась.
Ахилл снова остался один на один с человеком, который таскал в карманах очень длинные иглы.
– Что ты хочешь посмотреть? – спросил Дежарден.
– Все.
* * *
– Как-то неплотно, – заметил Колин, изучая схему. – Непохоже на обычную пандемию.
Он, наверное, имел в виду континент; на побережье Бетагемот царил везде.
Дежарден пожал плечами.
– Он по-прежнему с трудом проникает в области с пониженным давлением. Чтобы закрепиться там, ему нужен не один шанс.
– А вот на Полосе он, похоже, процветает.
– Очень большая концентрация населения. Шансов больше.
– И как же он распространяется?
– Пока не пойму. На утечку от коммерческих не похоже. – Ахилл ткнул пальцем в несколько разрозненных пятен к востоку от Скалистых гор. – Эти новые появились буквально пару недель назад, и они лежат в стороне от транспортных коридоров. – Он вздохнул. – Думаю, нам вообще повезло, что карантин так долго продержался.
– Нет, я имею в виду, как он передается? Дыхательным путем, через кожу? Через телесные жидкости?
– По идее, Бетагемот можно легко перенести и на подошве ботинка. Но, для критической массы, понадобится что-то посерьезней грязной обуви, здесь вторичными носителями не обойдешься.
– Значит, только человеческие носители.
Дежарден кивнул:
– Элис говорила, что внутри тела Бетагемоту уютно и комфортно. Так что да, по-видимому, он распространяется под видом какой-то обыкновенной инфекции. А потом, когда носитель блюет или опорожняется в травку, заражается внешняя среда.
– Кто такая Элис?
– Коллега. Она мне помогала с этим заданием. – Ахилл надеялся, что Колин не будет углубляться в детали. Любому, к кому у этого человека возникали вопросы, стоило сильно встревожиться.
Но тот лишь ткнул пальцем в экран.
– Твои носители. Сколько их перевалило через горы?
– Не знаю. Это теперь не мое дело. Хотя думаю, мало.
– И кто они?
– Скорее всего, те, кто работал по контракту на станции «Биб». Они заразились еще тогда, когда о Бетагемоте никто не знал.
– А почему они еще живы, если заразились первыми?
– Хороший вопрос. – Дежарден снова пожал плечами. – Может, они не заболели, а переносят Бетагемот каким-то другим путем.
– В банке, что ли? – Лабин чуть ли не развеселился. – Джонни Яблочное Зернышко [68] затаил месть?
68
Джонни Яблочное Зернышко – прозвище Джона Чэпмэна (1774–1845), миссионера и садовника, который странствовал по Северной Америке, сажая яблони и создавая яблоневые питомники. Еще при жизни он стал легендарным персонажем, и в фольклорной традиции его изображают кем-то вроде сеятеля, который бесси-стемно и случайно странствовал по Америке, разбрасывая яблочные зерна, что, конечно, в реальности было не так. Образ Джонни Яблочное Зернышко получил множество отражений как в литературе, так и в музыке, и в кино. Только в фантастических романах его образ встречается в «Американских богах» Нила Геймана, «Яблоч-ном зернышке» Джона Клюта и у Роберта Хайнлайна в романе «Фермер в небе».