Рифтеры (Сборник)

Уоттс Питер

– Дай мне ящик с инструментами, – отчеканил он, скользя по крыше к маленькой спутниковой тарелке, по­чему-то поднявшейся из своего гнезда и направленной в небо.

– Что? Я...

Лори нырнула в кабину. Кен дернул тарелку, нарушая связь с какой-то злополучной геостационарной звездой. Неожиданно он вскрикнул и забился, чуть не скатившись на землю. Выгнул спину, а руки и голову поднял от ме­таллического покрытия.

Тарелка начала неуверенно возвращаться на линию связи, оголенные

шестерни жалобно скрипели.

– Черт побери! – закричала Лори и вывалилась из кабины, рассыпав инструменты. Она с трудом вскочила на ноги и заорала: – Выруби машину! Корпус под на­пряжением!

Така бросилась к открытой двери. Кен, извиваясь, на спине и локтях полз назад к тарелке, используя гид­рокостюм в качестве изолятора. Когда Уэллетт нырнула внутрь – «слава Богу, что мы отключили все внутри», – из чрева Мири послышалось знакомое гудение.

Лазарет запускал орудийный отсек.

GPS включена. Така выключила ее. Та воскресла. Все внешние системы обороны пробудились и жаждали кро­ви. Уэллетт попыталась их отозвать, но они не обратили на нее внимания. Снаружи перекрикивались Кен и Лори.

«Что делать... что...»

Она залезла под панель управления и вскрыла коробку предохранителя. Прерыватели были неуклюжими устрой­ствами на ручном управлении, демоны из электронов до них достать не могли. Така вырубила систему безопасно­сти, связь и GPS. А потом еще и автопилот – так, на всякий случай.

Электрический гул неожиданно смолк.

Она на секунду закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Сквозь открытую дверь доносились голоса, пока Така выбиралась на водительское сиденье.

– Ты как?

– Да нормально. Большую часть разряда принял гид­рокостюм.

Уэллетт знала, что произошло. Точнее, опять произо­шло, поправила она себя, хватая с крючка шлемофон.

Она не была программистом. Управлялась максимум с базовыми программами. Но она была опытным врачом – а даже выпускники из нижней половины списка знают свои инструменты. Така не стала отсоединять медсистемы и теперь вывела архитектурную схему и запустила пере­счет модулей.

Там оказались черные ящики. В одном из них, судя по иконке, даже был прямой пользовательский интерфейс. Она включила его.

Перед ней появилась «мадонна», но не произнесла ни слова. Только оскалилась – особой улыбкой, преиспол­ненной ненавистью и триумфом. Какая-то отдаленная и незначительная часть мозга Уэллетт задумалась, какое се­лективное преимущество получила программа, выработав такую презентацию. Разве устрашение в реальном мире увеличивает приспособляемость в виртуальном?

Но, по большей части, разум Таки сейчас был занят совсем другим, чем-то, что не доходило до нее прежде. Глаза аватара скрывали белые линзы.

Линзы были у каждой «лени», с которой Уэллетт до­велось встретиться: лица менялись от демона к демо­ну – разные губы, щеки и носы, разные этнические осо­бенности. Но глаза оставались неизменными – белыми, безликими, как снег.

«Меня зовут Така Уэллетт», – представилась она це­лую вечность назад.

И эта странная энигма женского пола – которая так близко к сердцу принимала апокалипсис, – ответила: «Ле... Лори».

– Така.

Така встрепенулась, но нет – с ней говорила не эта «лени».

Она сдернула с головы шлемофон. Женщина в чер­ном с механизмами в груди и маленькими ледниками вместо глаз смотрела на нее. Она ничем не походила на то существо из сети. Ни злости, ни ненависти, ни триумфа. Но почему-то именно это бесстрастное лицо из плоти и крови теперь в глазах Таки ассоциировалось с машиной.

– Это была одна из... это была «ле....... «мадонна», –

сказала Уэллетт. – Внутри медсистемы. Я не знаю, сколь­ко времени она там находилась.

– Нам надо ехать, – сказала «Лори».

– Она пряталась. И, скорее всего, шпионила за нами. – Доктор покачала головой. – Я даже не знала, что они могут действовать молча, я думала, они авто­матически рвут на части все, что попадается под руку...

– «Мадонна» подала сигнал. Надо убираться отсюда, и поскорее, пока не нагрянули подъемники.

– Точно. Точно.

«Така, соберись. Об этом подумаешь позже».

Рядом с «Лори» появился Кен:

– Ты говорила, что у тебя уже готово пять литров куль­туры. Мы немного возьмем с собой. Ты распространишь остальное. Поезжай в город, включай сирену, дай хотя бы несколько миллилитров любому, кто сможет выполнить задание, и прячься. Если сможем, мы пересечемся с то­бой позже. Список есть?

Така кивнула:

– У местных только шесть человек на колесах. Семь, если Рикеттс еще не уехал.

– Больше никому культуру не давай, – сказал Кен. – Из горячей зоны люди пешком вовремя не выберутся. Также не советую говорить о подъемниках кому-либо кроме тех, кому знать нужно.

Она покачала головой:

– Всем нужно, Кен.

– Люди без машины решат украсть ее у тех, у кого она есть. Я сожалею, но паника может поставить под удар...

– Забудь об этом. Их надо хотя бы предупредить. Если они не смогут обогнать огнеметы, то хотя бы найдут место, где спрятаться.

Кен вздохнул:

– Хорошо. Просто хотел напомнить о риске. Спасая десяток человек сейчас, ты можешь обречь на смерть намного больше потом.

Така не смогла сдержать улыбки:

– А разве ты раньше сам не считал, что всех спасать не стоит?

– Дело не в этом, – вступила в разговор «Лори». – Ему просто нравится, когда люди умирают.

Така удивленно заморгала. В лицах рифтеров не от­разилось ничего.

– Надо торопиться, – сказал Кен. – Если они вы­летят из Монреаля, у нас всего час.