Рифтеры (Сборник)

Уоттс Питер

Кларк кивнула и сглотнула, поняв: «Это тоже он. Зна­чит, Ахилл все-таки виновен...»

– Так я и думал, – признался Дежарден. – Эта мысль могла прийти в голову только тому, кто знал об их проис­хождении. Таких не много осталось. И шутка в том, что это легко сделать, а вот исправить очень трудно. – Он с надеждой обратился к Лабину: – Но ты сказал, что знаешь способ...

Лабин оскалил окровавленные зубы:

– Я солгал.

– Ага... Это я тоже вроде как вычислил, – пожал пле­чами Дежарден. – Стало быть, осталось обсудить только один вопрос, так?

Кларк

покачала головой.

– Что ты?..

Лабин рядом с ней напрягся. Взгляд Дежардена мигнул всего на долю секунды: поверхность ближайшей стены заискрила и осветилась. Изображение на умной краске было нечетким, но узнаваемым: сонарная модель.

– Это «Атлантида», – выпалила Кларк и вдруг за­сомневалась.

– Вижу, – сказал Лабин.

– Конечно, не в реальном времени, – пояснил пра­вонарушитель. – Краска реагирует чертовски медленно, а из-за расстояния и маскировки снимок я делаю лишь изредка. Но вы поняли.

Лабин стоял, не двигаясь.

– Лжешь.

– Маленький совет, Кен. Знаешь, твои люди иногда уходят на глубину и блуждают там в темноте. Не следо­вало позволять им пользоваться «кальмарами». Никогда не знаешь, куда доходит сигнал передатчика.

– Нет, – Кларк покачала головой. – Ты? Это ты был внизу?

«Не Грейс и не Седжер. Не корпы и не рифтеры, даже не почитатели Мадонны и не два паршивца на лодке. А ты. И больше никто».

– Не могу претендовать на все заслуги, – признался Дежарден. – С модификацией Бетагемота мне помогла Элис.

– Надо думать, против воли, – сказал Лабин.

«О Ахилл. Был лишь один шанс поправить все, что я натворила, а ты его запорол. Один шанс на примирение, а ты угрожаешь всему, что я знаю. Одна паршивая, хилень­кая надежда, а ты... Как ты смеешь? Как же ты смеешь?»

Исчезла тонкая последняя соломинка. Кларк шагнула вперед. Лабин протянул искалеченную руку и перехва­тил ее.

Дежарден на Лени даже не взглянул:

– Я не идиот, Кен. Вы – не основные силы атаки, вы – просто все, что удалось наскрести в срочном по­рядке. Но ты тоже не идиот, значит, подкрепление на подходе. – Он поднял ладонь, предваряя возражения. – Ничего, Кен. Я знал, что рано или поздно это случится, и принял все необходимые меры. Хотя, благодаря тебе, вынужден обратиться к орудиям главного калибра без церемоний.

Его глаза чуть провернулись в глазницах, пальцы дрог­нули. Кларк вспомнила Рикеттса, умаслившего «Вакиту» подмигиванием и взглядом.

Картинка на стене распалась, на ее месте появились числа.

– А вот с этими ребятами у меня контакт в реальном времени. Видишь их, Кен? Канал 6?

Лабин кивнул.

– Значит, знаешь, кто это.

Кларк тоже знала. Четыре точки координат: широта и долгота. Показатели глубины от нулевого уровня. Систе­мы прицеливания. Ряд светящихся иконок, указывающих на цель.

– Мне этого не хотелось бы, – сказал Дежарден. – Я, как-никак, собирался поселиться там после отставки.

Я не думал их взрывать, так, слегка стреножить. Смазать дорожку, так сказать. Но если мне все равно умирать...

Кларк дернулась в хватке Лабина. Но даже искале­ченная, его рука держала твердо: сомкнулась на плече гранитными клещами, маслянистыми от коагулянта. Она могла лишь вертеться в его хватке, но не вырваться.

– Правда, есть и другие варианты, – продолжал пра­вонарушитель. – Коттеджики, виллы на крайний слу­чай. Я мог бы выбрать один из них. – Он поднял руку к показателям телеметрии. – Для вас это значит много больше, чем для меня.

«Он же все спланировал много лет назад, – поняла Кларк. – Даже когда мы думали, что он нам помогает. А потом мы забились в темную нору, как крольчата, и по­степенно исчезала связь, пропадали контакты, и все это был он. Ахилл отрезал нас и дезинфицировал станцию от нежелательных жильцов, когда удача иссякла, и ему понадобилось укрытие».

– Какая же ты мразь, – прошептала она, собираясь с силами.

Дежарден на нее не смотрел.

– Так когда же прибудет кавалерия, Кен? Как ты их вызвал? Много ли они знают?

– Я скажу, – сказал Лабин, – и ты откажешься от атаки.

– Нет, Кен, это ты откажешься от атаки. Исполь­зуешь свой хитрый пароль, чтобы отключить автопилот субмарины или убедить Хельсинки, что они ошиблись, – словом, все, что понадобится.

– А ты все равно взорвешь «Атлантиду».

– Зачем? Я же говорю, есть другие варианты. Зачем тратить впустую идеальных заложников? Живыми они стоят гораздо больше.

– Пока.

– Кроме «пока» у нас ничего нет, дружок.

Взгляд Кларк метался от человека, который хотел ее убить, к человеку, который рисковал жизнью, чтобы ему помешать.

«За каждый час, проведенный тобой в этой цитадели, ты убивал столько народа, сколько не жило на „Атлан­тиде" даже в лучшие времена, – подумала она. – И я убью еще больше, если оставлю тебя здесь».

А Кен готовился заключить сделку.

Она видела это в его осанке, в изуродованном сле­пом лице, которое было с ней рядом вот уже столько лет. Он не был загадочным или непроницаемым. Не для нее. Даже теперь.

– Я тебя знаю, Кен, – говорил Дежарден. – Мы давно знакомы – ты и я. Мы – братья по духу. Мы устанавливаем собственные правила и, видит бог, мы их соблюдаем. Люди не важны. Целые популяции тоже. Важ­ны правила, верно, Кен? Важна миссия.

– Если ты не пойдешь на сделку, миссия провалится.

– Кен... – прошептала она.

– Но ты можешь их спасти, – продолжал правона­рушитель. – Ты потому и пришел, да? Отдай все паро­ли и задание выполнено. Ты уходишь, я отзываю атаку и, прежде чем исчезнуть, даже отдам тебе противоядие от того мерзкого штамма Бетагемота, с которым борются твои дружки. Как я понимаю, многим из них основа­тельно досталось.

Кларк вспомнила парящую машину, вещавшую его голосом: «Если убийство десяти спасет сотню, это нор­мально». Она вспомнила Патрицию Роуэн, женщину, искореженную внутри, но для мира всегда холодную и непоколебимую: «Я служила Общему Благу».