Рига. Ближний Запад, или Правда и мифы о русской Европе
Шрифт:
Говорят, в России Лиго и сейчас отмечают в сибирских селах, куда в сталинские времена ссылали латышей и эстонцев. Причем праздник быстро стал своим для всех сельчан: не только пришлых, но и коренных, сибиряков. Тем более закономерно, что он стал интернациональным в самой Латвии.
Вообще-то латышские традиции местная русская община практически не перенимает: мы в отличие от сограждан-латышей не празднуем именины наравне, а то и с большей помпой, чем дни рождения (что латыши делали всегда), и редко поздравляем своих матерей на День Матери, во второе воскресенье мая (эта европейская традиция была привита здесь в девяностых). Но уж на Лиго с пивом к друзьям на дачу выбираются даже те, кто преисполнен скепсиса к «национальному государству». Кавказский шашлык в меню крестьянского латышского праздника – явное «последствие оккупации».
Если латыши празднуют Лиго поголовно, то латвийские русские – в подавляющем большинстве; разница тут не столько в массовости, сколько в значении, которое придается «лигованию» в разных общинах. Для русских это просто повод приятно провести время, а вот для латышей древний языческий праздник, отмечаемый на родовом хуторе (а у многих латышей-рижан, даже горожан в энном поколении, имеется родовой хутор в курземской или видземской глубинке), – знак связи с почвой, верности корням, преемственности поколений.
Крестьянские традиции, сельские корни – очень важная часть национального самосознания латышей. Недаром фольклор тут считается едва ли не главным культурным достоянием, а фольклорист, собиратель дайн (коротких народных песенок) Кришьянис Баронс занимает в национальном культурном пантеоне примерно такое же место, как Пушкин – в русском. Недаром диктатор Улманис, признанный самым выдающимся латышом в истории, правил под лозунгом «Наше будущее – в телятах».
Недаром Рига гордится своим Этнографическим музеем под открытым небом (Brivibas gatve, 440) – одним из крупнейших и старейших в Европе. Вскоре после провозглашения первой Латвийской Республики на рижскую окраину, на берег озера Юглас стали свозить сельские строения со всей страны; основали музей в 1924-м, открыли в 1932-м. Сейчас на без малого девяноста музейных гектарах крестьянские дворы, ветряные мельницы, корчмы, церкви и пр. (общим числом больше сотни, самые старые – XVII века) сгруппированы по четырем историческим регионам Латвии: Курземе, Земгале (оба – бывшее Курляндское герцогство), Видземе и Латгале. Здесь празднуют древние сельские праздники, устраивают ярмарки, фольклорные концерты и фестивали народных ремесел, «фестиваль латышской бани», «день каши» и т. д. (годичное расписание мероприятий есть на сайте музея, в том числе на русском языке).
Лиго, конечно, празднуется в масштабах, несравнимых с музейными. Хоть традиция и предписывает выезд на эту ночь из города, гуляют вовсю и в Риге: тут, опять-таки, проводят концерты, демонстрируют старинные ремесла, жгут костры, поят, разумеется, пивом и кормят сыром. Основное место городского празднования – набережная 11 ноября (11. novembra krastmala).
Наводки:
* О традициях Лиго и его праздновании в Риге можно почитать на сайте www.liveriga.com. Программа праздничных мероприятий ближе к делу появляется на латвийских новостных порталах (delfi.lv; www.mixnews.lv).
* Сайт Латвийского этнографического музея – www.brivdabasmuzejs.lv
Шерлок и Штирлиц
4 января каждого года Рига костюмированными парадами, разнообразными акциями и конкурсами отмечает день рождения человека, который никогда в жизни не был в городе, никак с ним не связан, да и вообще не существовал в действительности. Несмотря на это, новорожденного в латвийской столице знают все поголовно. Как, впрочем, и во всем мире. Человек, о котором идет речь, – самый знаменитый сыщик мировой литературы и мирового кино. Шерлок Холмс.
То, что ни в одном из рассказов Конан Дойла не упомянута ни дата рождения известнейшего из героев писателя, ни даже год, мало кого смущает – про Ригу ведь в этих рассказах тоже ни слова. Здешние холмсоведы и холмсоманы сошлись на том, что родился их кумир 4 января 1854-го – так что в январе 2015-го отмечалось его 161-летие. Происходило празднование – с шествием участников, одетых героями «холмсианы», игрой-квестом, визитом высоких иностранных гостей в лице внучки иллюстратора, впервые изобразившего когда-то сыщика в журнале Strand Magazine – всего в четвертый раз: эта традиция одна из самых молодых в латвийской столице.
Рижская прописка лондонского детектива способна поставить в тупик его поклонников во всем мире – но только не в бывшем Советском Союзе. Тем, кто смотрел легендарный телесериал Игоря Масленникова «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», главные персонажи дойловского детективного цикла первым делом представляются, конечно, в образах Василия Ливанова и Виталия Соломина. А Бейкер-стрит для меня на веки вечные – рижская улочка Яуниела (Jauniela, Новая улица), хотя бывал я и на лондонской Baker street. Более того – специально поехал на нее в первое же свое посещение британской столицы. Был, надо сказать, разочарован – тамошняя улица оказалась совершенно не похожа на настоящую. То есть на рижскую.
Советский сериал выходил на экраны с 1979 по 1986 год. Разные его эпизоды снимались в разных концах Союза – от Эстонии до Кавказа, – и в одной только Риге существует целый экскурсионный маршрут по местам съемок «Холмса» (по этому маршруту водят пришедших на январское празднование). Главное из мест – Яуинела, что в Старом городе, в полушаге от Домского собора: именно по ее брусчатке персонажи сериала шли к себе домой, по знаменитому адресу Baker street, 221b, то есть на самом деле Jauniela, 22. Двести двадцать один – для рижанина это звучит курьезно: на недлинной (225 м), узенькой, хотя и крайне киногеничной Яуинела всего несколько десятков домов.
Маленькая улица, однако, немало повидала. В нескольких десятках метров квартиры миссис Хадсон выпал из окна профессор Плейшнер. Ведь Яуинела – это не только лондонская Бейкер-стрит, но и Цветочная улица, Blumenstrasse в Берне, где располагалась проваленная явка из «Семнадцати мгновений весны». В данном случае рижанам сравнивать свою улицу не с чем – в реальной столице Швейцарии, в отличие от той, что у Юлиана Семенова и Татьяны Лиозновой, никакой Блюменштрассе нет и не было.
Зато мы знаем, каким маршрутом Плейшнер-Евстигнеев, с которым «воздух свободы сыграл злую шутку», шел к роковому для себя дому с геранью на окне. В предыдущих кадрах той же серии ясно различима католическая Церковь Богоматери Скорбящей (Sapju Dievmates baznica), что на улице Пилс, 5 (Pils iela, 5). Первый храм – деревянный – на этом месте построили в XVIII веке: тогда он был единственным католическим в лютеранской губернской столице, но перед важными гостями-католиками Рига не боялась ударить в грязь лицом. Однако когда в столицу Лифляндии заехал австрийский эрцгерцог Иосиф II, церковь рядом с Рижским замком поразила его незначительными размерами и бедностью. Пришлось срочно выделять деньги на новый храм.
Интересно, что последней перестройкой церкви в самом конце XIX века, в ходе которой она приобрела нынешний вид, руководил известный архитектор Вильгельм Бокслаф – автор дома Нейбурга (Neiburga nams; Jauniela, 25/27), входящего в архитектурные экскурсионные маршруты по рижскому югендстилю. Если архитектурный турист хорошо помнит «Семнадцать мгновений весны», он легко вычислит окно на втором этаже, в котором стоял злосчастный цветок, знак провала. В здании сейчас – четырехзвездочный отель «Нейбург» («Neiburgs»), чье название отсылает к первому владельцу здания, а не к героям Лиозновой. Так же называется и ресторан при отеле, мелькающий в некоторых списках лучших рижских заведений. Обидно, что на Яуниела никогда не было ни паба «Шерлок Холмс», ни, скажем, кафе «Элефант» – в память о том, где Штирлиц молча глядел на жену. Правда, напротив «Нейбурга» – отель «Юстус» («Justus»; Jauniela, 24), из номеров которого приезжие поклонники «Мгновений» могут слать радиограммы посетителям здешнего ресторана: «Юстус – Алексу…» «Aleks» – название заведения.