Шрифт:
Pr'eface de Francois Gibault
Благодаря невероятному терпению и скрупулезности господина Франсуа Жибо, в тексте «Ригодона», который дошел до нас, не было пропущено или изменено ни одного слова и ни одного знака. Благодарю его за это.
Предисловие
«Север», «Из замка в замок» и «Ригодон»
Селин, который чувствовал приближение смерти, работал над своей последней книгой день и ночь и утром 1 июля 1961 года объявил своей жене Люсете, что «Ригодон» завершен. Затем эту новость он сообщил Гастону Галлимару. И в тот же день в шесть часов вечера он умер.
Два варианта «Ригодона» свидетельствуют о напряженной работе Селина, ибо нет ни одной страницы и, может быть, даже ни одной строчки, которые бы он не переделывал. Одно слово заменяет другим, затем третьим, чтобы в конечном итоге вернуться к первому. Затем все предложение решительно переделывается полностью, сокращается, вновь переписывается. Это и есть непрерывная шлифовка каждого звена, знак непрестанной заботы Селина о стиле. Писатель не оставляет предложение в покое до тех пор, пока не убедится, что теперь-то читатель поверит, будто фраза была не написана, а выговорена… на одном дыхании, с первого раза.
Люсетт Селин попросила расшифровать текст «Ригодона» адвоката Андре Дамьена, который отличался ювелирной обработкой незнакомых текстов. Понимая важность каждой детали, он посвятил этой огромной работе свой отпуск и перерывы в судебных заседаниях. Разве не писал сам Селин о своей работе:
«…тончайшая интонация… запятая… надо остерегаться редакторов, у них такой основательный «здравый смысл»… основательный «здравый смысл» – смерть ритма!..»
Из словесного хаоса рукописи медленно выплывал текст «Ригодона», и потребовались месяцы труда, чтобы получился окончательный текст.
В романах «Север», «Из замка в замок» и «Ригодон» действие происходит в одно и то же время и в том же месте, мы встречаемся с одними и теми же персонажами: Селином, его женой Люсеттой, актером Ле Виганом, по прозвищу Ля Вига, и Бебером.
В 1932 году в зоомагазине «Ла Самаритэн» Ле Виган купил кота и назвал его Бебером. И именно этот кот станет самым знаменитым котом во всей современной французской литературе.
Пригретый Люсеттой и Луи-Фердинандом Селином, Бебер стал их спутником в путешествии по обожженной войной Европе; он был с Селином в госпитале, тюрьме, изгнании и умер в Медоне в 1952 году в возрасте двадцати лет.
Таковы главные действующие лица книги, все остальные – эпизодические персонажи: начальники разрушенных вокзалов, генералы без армии, многочисленные трупы, нянечки и потерянные родителями дети, различные животные, огромное и скорбное шествие живых и мертвых, u все они – вместе с Селином – свидетели Апокалипсиса.
«Ригодон» – это не столько роман, сколько хроника. И сам Селин характеризует себя именно так:
«Я и есть хроникер спектаклей Великого Театра Гиньолей». Зритель, оказавшийся в нужном месте в нужное время. Жертва обстоятельств или трезвый профессионал, всегда стремящийся быть на переднем крае катастроф, чтобы лучше все разглядеть, пережить и описать?
Еще в семнадцатилетнем возрасте, в 1914 году, он предсказал свою жизнь в дневнике, найденном незадолго до его смерти и опубликованном под заглавием «Записки кирасира Детуша»:
«Но больше всего я хочу прожить жизнь, полную приключений, которыми, я надеюсь, Провидение устелет мой путь…»
И далее:
«…если б мне было дано пережить великие кризисы, от которых, возможно, судьба меня оберегает, то я был бы менее несчастен, чем другие, ибо хочу познавать и знать…»
Позже, 30 декабря 1932 года, в письме к Леону Доде он писал: «Я испытываю наслаждение только тогда, когда соприкасаюсь с гротескностью смерти».
И в «Феерии для другого раза»:
«Ничто меня так не пьянит, как тяжелейшие крушения, я легко хмелею от несчастий, я не ищу их специально, но они настигают меня, как гости, имеющие привилегию входить в мой дом».
В ночь с 23 на 24 мая 1968 года, около 23 часов, вдруг вспыхнул пожар в рабочем кабинете Селина в Медоне. Затем огонь охватил остальные комнаты, пожирая мебель, сувениры и рукописи. В полночь от главного дома остался лишь обугленный остов.
Можно представить, какой бы рассказ вышел из-под пера Луи-Фердинанда Детуша об этой катастрофе в истинно «селиновском духе», какую бы фреску написала его кисть! Каков финал для «Ригодона»! Для писателя, который никогда не привязывался к вещам и чьи амбиции не простирались далее братской могилы!
В нескольких шагах от развалин одиноко стояла клетка с птицами, Тото выжил. Отныне он. хозяин этих руин, попугай-свидетель, хранитель призраков, весь в ожидании прихода китайцев в этот одряхлевший Всемирный Балаган.
Франсуа Жибо
Ригодон
Посвящается животным
Отлично вижу, что Пуле дуется на меня… Пуле Робер, приговоренный к смерти… В своих хрониках он больше обо мне не упоминает… когда-то я был и такой и этакий… не то, что сейчас… теперь едва обронит r мой адрес словечко презрительное. Знаю, откуда ветер дует, мы поссорились… в конце концов, и мне надоело ходить вокруг да около!.. будьте уверены, ваши убеждения не приведут вас к Богу!
– Еще бы!.. Конечно, не приведут! Уверен! Согласен с Нинон де Ланкло! Добрый Боженька, изобретение церковников! Я совершенно антирелигиозен!.. Это мое убеждение – раз и навсегда.
– Тоже мне, авторитет, ваша Нинон!.. И это все, Селин?
Гм, гм!
– Да! Именно так, Пуле! И более того!
– Ах! Я жду! И хочу знать!
– Все верования в «маленького Иисуса», католические, протестантские или иудейские, в один мешок! К чертовой матери! То они Его распинают на кресте, то заставляют Его глотать облатки, роли не играет! Все из одного теста! Все обман! Пустая болтовня! Жульничество!
– Ну и?
– Ну, скажу больше! Попробуйте проследить за ходом моей мысли, милый мой дуралей!
– Ну же! Ну!
– Все это – одна религия, будь то католичество, протестантство или иудаизм… приходская лавчонка «У маленького Иисуса», где все они грызутся между собой, торгуя требухой… сущие пустяки… кровавая коррида для зевак! Лишь одно дельце у них согласовано… оболванить и извести белую расу.
– Как это. Селин? Что вы имеете в виду?
– Через смешение рас, через чертов брак! Со всеми их Церковными таинствами! Аминь!