Рихард Зорге
Шрифт:
Нерасшифрованные телеграммы кучей лежали на столах Отта, Шолла, морского и авиационного атташе. Здесь пользовались очень сложным военно-морским кодом. Телеграммы. Колонки цифр, никакой закономерности. Обладай ты хоть феноменальной памятью, весь код выучить наизусть все равно невозможно. Кроме того, еще нужно знать ключ. Случалось, Отт доверял своему пресс-атташе толстую книгу в темно-синем переплете, и Рихард умел использовать случай. Нужно ли запоминать весь код? Если вас интересует ответ на определенный вопрос, достаточно сохранить в памяти десятка два-три шифровых сочетаний. Нацистская фразеология известна, образ
И тут начиналось самое поразительное: Зорге «угадывал» содержание телеграммы. То была сверхпроницательность. Кое-что он фотографировал и потом ночи напролет пытался дешифровать «нацистскую клинопись», и постепенно она превращалась в информацию о делах рейха.
Он изменил золотому правилу: не задавать наводящих вопросов. Отбросив излишнюю деликатность, а с ней и осторожность, он сразу же намекнул специальному посланнику Нидамейеру на то, что якобы посвящен в кое- какие секреты государственной важности. Все эти переброски войск в Норвегию и планы вторжения в Грецию и Югославию… А что думают по этому поводу русские? Ведь Нидамейер по дороге сюда останавливался в Москве…
Нидамейер пожал плечами. Пусть думают что хотят. Ведь июльские совещания Гитлера, посвященные планам «уничтожения жизненной силы России», проходят в обстановке исключительной секретности, так что никто ничего не знает. Даже он, Нидамейер. Операция «Морской лев»? По-видимому, чистейший блеф: стянули в порты старые баржи, торговые и рыболовецкие суда… Зорге следует раз и навсегда запомнить: Германия никогда не воюет сразу на два фронта.
Отт слушал этот разговор с великим изумлением. Рихард посвящен в тайны, которые неизвестны даже ему, послу!.. Нужно запросить Риббентропа.
Посол пожурил Рихарда за излишнюю скрытность и стал доверять ему еще больше.
А у Зорге дрожал каждый нерв.
18 ноября 1940 года он предупредил Центр о готовящейся агрессии.
Как и следовало ожидать, из Центра посыпались радиограммы с запросами. Рихард догадывался, какую тревогу вызвало его сообщение там. На мир неотвратимо надвигалось что-то страшное, призраки великой катастрофы уже витали в воздухе. Да, да, требуются подтверждения, вещественные доказательства… В такое невозможно поверить сразу.
Сейчас каждый факт, каждый штрих становился подтверждением. Военные рангом поменьше охотно делятся за бутылкой сакэ своими мнениями по поводу скрытой подготовки к блицкригу. Немецкие генералы изучают роман Льва Толстого «Война и мир»! Наполеон считал, что история – это роман и ни для чего другого она не пригодна. Гитлер считает себя главным героем этого романа. Все дивизии, предназначенные якобы для вторжения в Англию, оголены: технику перебрасывают на восток. Появились даже специальные технические войска… Еще три месяца назад фельдмаршал Браухич на совещании в генеральном штабе дал указание о перемещении 4-й и 12-й армий к границам Советского Союза. Так заявил Рихарду посланник Кольт.
28 декабря 1940 года «Рамзай» радировал:
«На германо-советских границах сосредоточено 80 немецких дивизий.
Макс посылал в эфир радиограмму за радиограммой, и каждая из них напоминала сигнал бедствия.
А радисты японского дивизиона особого назначения каждый день перехватывали передачи «Рамзая», пеленгаторы, установленные на машинах, переезжали из одного района города в другой. Вся контрразведка поднялась на ноги.
Какой процент передач был перехвачен?
Клаузен вспоминает: «Я видел гору передач, перехваченных радиолюбителями, телеграфом, почтой, государственными радиостанциями и т. д. Если это четвертая часть того, что я передал в эфир за 6 лет работы, то это много. Некоторые передачи были записаны безупречно. В других – правильно записаны только отрывки».
Таким образом, в охоту за радиостанцией «Рамзая» включились даже радиолюбители, проинструктированные контрразведкой, почта и радиотелеграф. Рацию «Рамзая» засекали и раньше, но в те годы Макс имел возможность уезжать в своей машине далеко за город, на побережье океана, и оттуда вести передачи. Теперь же поездки стали почти невозможны: полиция часто задерживала иностранные машины, устраивала обыски. Осталось четыре точки: квартиры Зорге, Вукелича, дом и дача Клаузенов. Из Германии японцы выписали пеленгаторы усовершенствованных систем.
Для японской контрразведки было ясно одно: кто-то систематически проводит сеансы связи, нелегальная радиостанция находится в Токио. У каждого передатчика свой тембр сигналов, у каждого оператора своя манера передачи, свой почерк. Почерк Макса стал известен всем операторам пеленгаторных станций. Путем круглосуточного наблюдения за коротковолновым диапазоном установили время сеансов, смену волны и позывных, установили также: радист с большим опытом, хорошо знает таблицу прохождения волн на каждое время суток. Чаще всего он работал на волнах двадцать и пятьдесят метров, с половины сеанса переходил на запасную волну.
Догадывался ли Зорге, что организация уже попала в железное кольцо контрразведки, что это кольцо с каждым днем сужается? Не только догадывался, но и твердо знал.
Недавно Отт рассказал Рихарду и Мейзингеру о визите начальника японской контрразведки в посольство. Эти японцы заражены шпиономанией. Кому нужны их жалкие секреты? Теперь вот засекли неизвестную радиостанцию, ищут агента. Почему-то он обязательно должен быть иностранцем. Во всяком случае, начальнику контрразведки Осаки не стоило бы соваться в германское посольство. Мейзингер придерживался точно такого же мнения.
Рихард перенес чемодан с наиболее ценными бумагами на квартиру Венеккера. Максу он ничего не стал говорить. Просто решил передавать только самое важное, сократить число сеансов до предела, попросил всех членов организации соблюдать крайнюю осторожность. Он знал: контрразведка не отвяжется. Сейчас самое главное – успеть проинформировать Центр о сроках предполагаемого нападения гитлеровцев, о количестве сосредоточенных на восточной границе войск.
Наступают такие моменты, когда ты вправе рисковать не только своей жизнью, но и жизнями других. Родина в опасности… В опасности первое в мире государство рабочих и крестьян. Что твоя жизнь в сравнении с жизнью миллионов людей, с благополучием огромной страны?..