Рихард Зорге

Колесникова Мария Васильевна

В нем вспыхнул, казалось бы притупившийся за годы войны, интерес к экономике, к философии, ко всеобщей истории. Теперь он мог понять все по-иному.

Друзья охотно снабжали его книгами. И странное дело: сейчас его интересовала не только суть экономических учений, но и нравственная сторона всего содержащегося и в философии и в истории. Его поразило утверждение Франца Меринга о том, что пролетариат боролся с капиталистическим способом производства с того самого момента, как почувствовал на себе его удары, но силу для его преодоления он почерпнул из убеждения, что этот способ производства означает крупный исторический прогресс. Против войны мы боремся, говорит Меринг, потому что она навлекает бедствия в первую очередь на рабочий класс. Признавая историческое значение войны, Меринг далек

от того, чтобы признавать ее рычагом человеческого прогресса. Социализм относится к милитаризму как раз так же, как и к его близнецу – капитализму: он не поворачивается к нему спиной, бормоча сердитые и банальные фразы по примеру буржуазных пацифистов, но он изучает его слабые и сильные стороны, чтобы с тем большей уверенностью победить Он был несколько удивлен, узнав, что еще Энгельс предсказал эту «всемирную войну», в которой «от восьми до десяти миллионов солдат будут душить друг друга и объедать при этом всю Европу». Короны монархов будут валяться по мостовым; Энгельс предвидел «всеобщее истощение и создание условий для окончательной победы рабочего класса». Осудив войну империалистическую, Зорге в то же время разгадал классовую сущность войн, стал понимать войну как одну из форм проявления классовой борьбы. Бороться против войны – значит бороться за ликвидацию ее социальных причин. Это был политический и гражданский вывод из двух с половиной лет пребывания в чреве войны.

Вернувшись в Берлинский университет, он прекратил занятия на медицинском факультете и целиком посвятил себя изучению политических наук и политэкономии. Прощание с врачом и его дочерью было трогательным. Здесь давали о себе знать не столько любовь, сколько дружба, взаимный интерес. Они радовались, что он решил встать на путь революционной борьбы, и снабдили его кое-какими адресами в Киле, которые могли пригодиться. Продолжал числиться в артиллерийском полку и значился в долгосрочном отпуске. Он-то знал, что в полк больше не вернется. Занимаясь в университете, на политико-экономическом факультете, стал готовить себя к деятельности революционера-профессионала. По свидетельству Лафарга, родители Маркса мечтали для сына о профессорской карьере; по их мнению, он унизил себя тем, что отдался социалистической агитации. Но разве Маркс мог избрать другой путь? И разве сегодня этот путь менее важен, чем тогда?

Экономическая система, которой так хвасталась Германия, разрушилась. Вместе с бесчисленными пролетариями я узнал, что такое голод, и понял, что значит испытывать постоянный недостаток в продовольствии. Я был свидетелем развала германской империи, которую считали государством, имеющим наипрочнейшую поликую структуру. Ни военщина, ни феодальные господствующие классы, ни класс буржуазии не могли указать путь для государства и найти выход для его спасения от всеобщего разрушения. То оке самое было и в лагере противника. Единственная свежая действенная идеология поддерживалась только революционным рабочим движением, в ее поддержку все более развертывалась борьба. Во время пребывания в Берлинском университете я внимательно изучил эти идеи, обратив особое внимание на их теоретическую основу. Я изучил античную философию и философию Гегеля, оказавшую влияние на марксизм, постепенно увлекался чтением работ Энгельса, а потом Маркса. Я изучил и врагов Маркса и Энгельса – людей, сделавших вызов их теоретическому, философскому и экономическому учению, и целиком отдался изучению истории рабочего движения в Германии и других государствах. За эти несколько месяцев я усвоил основы марксизма, уяснил суть диалектического метода, примененного на практике».

Ренегата и оппортуниста Карла Каутского ругали за грубые ошибки еще Маркс и Энгельс. В письме дочери Маркс так характеризовал Каутского: «Он – посредственный, недалекий человек, самонадеян… всезнайка, в известном смысле прилежен… принадлежит от природы к племени филистеров…» И этот филистер жив, здравствует и не так уж стар – ему шестьдесят три года. Зорге видел его несколько раз в Берлине. Каутский еще до войны образовал в германской социал-демократии группу «центра», которая выступает против марксизма. Ревизионист в рабочем движении Эдуард Бернштейн, провозгласивший свой иезуитский афоризм: «Конечная цель –

ничто, движение – все!» Правые предатели Шейдеман, Эберт, Носке – эти хоть не лезут в теоретики, а помогают кайзеру и фельдмаршалу Гинденбургу вести войну до победного конца, душат рабочий класс.

…Весть о Великой Октябрьской социалистической революции в России стала кульминационным пунктом жизни Зорге.

«Взрыв русской революции указал мне путь, по которому должно идти международное рабочее движение. Я решил поддерживать это движение не только теоретически и идейно, я решил сам стать его частицей в действительной жизни…»

Это уже была отправная точка сознательной революционной деятельности. Революционная работа! Звать к борьбе, к свержению существующего строя…

Рихарду Зорге шел двадцать третий год.

ПРИЗВАНИЕ – ПАРТИЙНАЯ РАБОТА

Война занимает особое, можно сказать, исключительное место в биографии Рихарда Зорге. И дело тут не только в юношеской впечатлительности. Война помогла ему попять многое. В ее багровых отблесках он увидел не только историю человеческого общества, но и свою будущность. Потому-то его записки и начинаются с этого, определяющего.

«Мировая война 1914-1918 гг. оказала огромное влияние на всю мою жизнь. Если даже на меня не подействовали бы другие факторы, то, как мне кажется, в результате одной этой войны я стал бы убежденным коммунистом».

Но целый исторический период, наполненный бурными событиями, отделяет Зорге от дня вступления в Коммунистическую партию Германии.

В январе 1918 года Зорге уволился из армии, уехал в Киль и постудил здесь в университет. Снова политические науки, право, политэкономия… Используя адреса, которые ему дали еще в госпитале медицинская сестра и ее отец, Рихард скоро связался с руководством лево-

го крыла независимой социал-демократической партии, представляющей собою в Киле боевую революционную организацию, и сделался ее членом.

Независимая социал-демократическая партия Германии возникла недавно из низовых организаций, исключенных за оппозицию из социал-демократической партии. Эта партия объединяла значительные рабочие массы, сюда входила группа «Спартак». О группе «Спартак» Зорге уже много слышал, стремился установить с ней связь, так как хотел стать спартаковцем, но в Киле это ему не удалось: здесь пока не было спартаковцев.

Первое партийное задание – создать в Киле социалистическую студенческую организацию! Эту организацию Зорге создал и стал ее руководителем. Он также возглавил кружок политического самообразования и вскоре стал широко известен как блестящий оратор и полемист.

«На занятиях я рассказывал об истории рабочего движения, объяснял различие между революционным и контрреволюционным движением».

Рядом был огромный порт. Он привлекал Зорге. Там были матросы военных кораблей, портовые рабочие.

О кильском периоде жизни Рихарда Зорге есть воспоминания старого революционера доктора Харальда Хойера и его жены, проживающих ныне в ГДР.

Вот как они рассказывают об одном из рабочих собраний, на котором присутствовал Зорге: «В дискуссии участвовал и товарищ Зорге. Он призвал молодых рабочих судоверфей углублять свои знания с помощью Высшей народной школы. Большой зал Дома профсоюзов вмещал более 500 человек. Он был переполнен. После того как Зорге кончил говорить, слова попросил некий Пфайфер, молодой наборщик из «Социалистической рабочей молодежи». Он говорил о том, что хотел бы учиться еще больше, чтобы восполнить пробелы в своих знаниях, но не знает, как это осуществить. Кто-то верно заметил ему, что он изголодался по занятиям. Это произвело громадное впечатление на всех, но еще большим оно стало, когда Зорге заговорил с этим юношей.

Он попросил его выйти вперед. Зорге сидел в президиуме у правого края стола, а парень стоял внизу. И так они разговаривали. Казалось, что весь огромный зал прислушивается к их разговору. Никто, конечно, не

сомневался, что Зорге непременно поможет этому молодому рабочему. Он задавал ему вопросы тепло и сердечно но и в то же время по существу. Товарищ Зорге был чудесный человек. Он всегда заботился о других. Таково у всех нас было о нем впечатление. Мы чрезвычайно его ценили и уважали».