Рикошет
Шрифт:
Вверх по ступенькам я вытащил ее обмякшее тело через люк и спустился по лестнице, захватывая куртку по дороге. Положив Обри на пол, укрытый грязью, я откинул ее голову назад, открыл ей рот и прислушался.
Она не дышала.
Опуская свои губы на ее рот, я выдохнул в него воздух, затем отстранился и принялся делать быстрые движения приема искусственного дыхания, нажимая ладонями на ее грудь. Еще один искусственный выдох и еще больше нажатий. Я остановился и прислушался. Ни движения. Ни вдоха.
— Не смей мне умирать,
Моя душа иссыхала с каждой неудавшейся попыткой. Онемение распространялось от сердца к конечностям, а чернота сужала поле зрения. Я чувствовал свет, словно отделившись от своего тела, плывя над сценой, побуждая мужчину, делавшего искусственное дыхание, продолжать, не сдаваться, потому что, бл*дь, я не знаю, что без нее делать. Я прикасался к ней, но не чувствовал ее, словно наши связанные души каким-то образом отделились друг от друга, оставив только оболочки.
Когда я наклонился, чтобы прижаться к ней губами, я остановился на полмига, сжав ее подбородок рукой.
— Не делай этого. Бл*дь, не умирай. У меня ничего не останется, если ты умрешь!
Холодные шипы боли кололи мое сердце. Я еще раз выдохнул в нее воздух и прижался к груди, мысленно подсчитывая, поскольку каждая секунда была напоминанием о том, что она ускользала из моей хватки. Из-за влаги в глазах я почти не мог видеть ее, и я нахмурился, сосредоточившись на ее лице, ища любые признаки жизни.
Все также ничего.
Нет. Не может быть. Жестокость и безумие окутали мой позвоночник, тело онемело. Мир вращался вокруг меня, и я с силой зажмурился, но образ холодного бледного лица Обри был выжжен в моей голове.
Прошло, наверное, пять минут. Кто, черт возьми, знал, как долго она была в ловушке, пока я не нашел ее? Это давнее знакомое ощущение надежды, угасающее перед моими глазами, ударило меня в грудь и сжало сердце.
Еще раз. Давай, Ник. Спаси ее.
Я наклонился и поцеловал ее холодные губы.
— Пожалуйста, — прошептал я в них, затем выдохнул глоток воздуха в ее безжизненное тело.
Она двинулась? Из-за чертовой влаги в глазах было трудно сказать. Я моргнул, и ее веки дрогнули, рот открылся, но дернулось только ее горло, словно приступ кашля был заперт в ловушке в ее горле. Мою грудь расперло от захваченного воздуха.
Десять секунд прошли, как вечность, пока тело Обри дергалось в конвульсиях. Когда наконец ее брови сошлись вместе, вода хлынула из ее рта вместе с влажным кашлем, и я перевернул ее на бок, пока она задыхалась, давилась и кашляла, выплевывая жидкость из легких.
Сумасшедший порыв смеха вырывался из моей груди, словно я вдруг потерял рассудок. Может, и потерял. Я едва мог дышать. Все, что я хотел, — это взять ее на руки
Она перекатилась на спину, ее глаза казались тяжелыми, все еще потянутыми дымкой, прежде чем осознание, должно было, ударило по ней. Жестко. Ее взгляд упал на меня, и она заплакала, протянувшись ко мне руками.
Дрожь ее тела передалась моему. Я содрогнулся перед ней, но натянул свою куртку на ее плечи, обволакивая ее тем малым теплом, которое мог ей дать.
— Я подумал, что потерял тебя, револьверные губки. Черт, — я поцеловал ее в лоб и убрал волосы с лица. — Никогда больше не пугай меня так.
Нахмурившись, она испуганно рассмеялась и спрятала лицо в куртку.
Прогремел выстрел, и я снова перевел свое внимание в туннель, где оставил Каллина и ДеМаркуса.
— Оставайся здесь, — прошептал я, запечатлев еще один поцелуй на ее виске.
Ледяной хваткой она потянула меня за руку, и когда я оглянулся, Обри отчаянно качала головой, а ее лицо охватило ужас.
— Нет! — Кашель последовал за ее словами.
— Все нормально. Я вернусь к тебе. Обещаю.
Отнимая руку, я сорвался назад через туннель.
Хрипы и борьба сказали мне, что я рядом, и я споткнулся о ДеМаркуса, прислонившегося к стене и державшегося за предплечье.
Я присел к полицейскому.
— Ты ранен?
— Да, но все в порядке, — сказал он, голос напряженный. Он кивнул в сторону двери, ведущей в подвал Айронворкса. — Он пошел туда. У него мой пистолет.
— Пройди назад по туннелю. Обри нужна помощь, — я не стал дожидаться его ответа, а помчался за Каллином. — Вызови скорую помощь! — крикнул я через плечо.
Внутри подвала свет сочился через высокие окна, и я осмотрел зону, вслушиваясь в каждый звук. Когда услышал скрип металла, повернулся вправо, но когда проскользнул через вторую дверь, мое тело ощутило невесомость прежде, чем я понял, что пол ушел из-под ног, и я летел в воздухе.
Холодная, твердая поверхность врезалась мне в спину, выбивая воздух из легких. Под пальцами заскользил гравий. Я посмотрел на тусклую тьму надо мной и увидел тень, выглядывающую из дыры, через которую я упал.
— Подвал под подвалом, — сказал Каллин с улыбкой в голосе. — Однажды ребенком я был здесь с моим отцом, и подумал, как ужасно было бы упасть в эту черную дыру, где меня никто не найдет. Кто знал, что там внизу?
Я огляделся вокруг на неясные тени того, что казались контейнерами или бочками, выстроенными у задней стены, но комната оставалась темной — слишком темной, чтобы отчетливо рассмотреть, что здесь находилось.
— Это конец. ДеМаркус знает. — Когда я скользнул вдоль ближайшей стены, держась в тени, странный металлический запах оставил осадок в моем горле. — ФБР знает. Тебе конец.