Римаут
Шрифт:
Виктор вернулся к машине и вытащил остаток вещей. Мать давно в доме, распаковывает и раскладывает их невеликое имущество по местам. Агата аккуратно убрала укулеле в чехол и тоже пошла внутрь. Она все-таки замерзла, да и пора знакомиться с новым жильем. Хотя… Какое оно новое? Дому лет сто, просто хорошо сохранился для своего возраста.
Отец повел продавца к машине. До Агаты донеслось всего несколько его слов, но прозвучали они слегка загадочно:
– Понимаете, я боюсь здесь оставаться… Как бы Уми не вернулся.
Отец остановился и напрямую спросил:
– Уми – это?..
– Собака. Всего лишь собака, наша с Лизой. Я боюсь, что Уми вернется…
Дальше Агате ничего не слышно, она уже внутри, в пахнущем деревом и специями доме. Слышит возню матери на кухне, но девочка не хочет сейчас помогать. Пусть Вик побегает, а ей хочется в свою комнату. И одеться теплее, с майкой и шортами она с утра промахнулась. Впрочем, в машине-то было тепло.
Скрипучая деревянная лестница с резными перилами вела на второй этаж. Там теперь их жилые комнаты, она уже знает – ее, Виктора, и спальня родителей.
Интересно, есть ли в доме вай-фай?
В автомобиле, стоявшем почти целиком в кустах чуть поодаль от ворот нового дома семьи Фроманов, сидел мужчина.
Он опустил ранее прижатый к глазам сложный объектив с направленным на дворик микрофоном. Мужчина явно пребывал в раздумьях. Он слышал весь разговор, он даже слышал, как Агата играет – кстати, у девчонки явный талант. Но вся эта информация не дала ему ровным счетом ничего. Цель его приезда в другом, а все эти мелкие странности с домом, оплатой наличными и судьбой какой-то собаки… Ему нет до этого дела. Пожалуй, стоило бы ехать следом за машиной этого Фромана и продолжать наблюдение. Не просто так же он приехал сюда, в Римаут. Предварительные сведения были довольно точными, но здесь, на месте – никаких зацепок.
Пока. Конечно же, только пока. Он никогда не приезжает зря и всегда добивается своего. Неприметный синий «пежо» тронулся с места и поехал следом, едва только автомобиль Павла добрался до ближайшего перекрестка.
Отец приехал через несколько часов, довольный и веселый. Агата как раз спустилась на кухню сделать себе бутерброд с ореховой пастой, поэтому слышала его рассказ.
– Мари, он совершенный псих! Нотариусу пришлось даже попросить справку о душевном здоровье. У него есть, кстати. Как это ни забавно. Но что он плел по дороге, Пресвятая дева!
Мама вопросительно посмотрела на него.
– Наш продавец, оказывается, был владельцем магазина игрушек. Не просто перепродавал все эти китайские трансформеры и куклы, нет! Он многое делал сам. Люди не хотели их покупать, но он делал и делал. Магазин пришлось продать. Немудрено, что он разорился! Еще у него была жена и куда-то пропала, – я думаю, просто сбежала от сумасшедшего. Возвращения собаки он боится, с ума сойти!..
Мария кивнула, наливая мужу луковый суп и раскладывая на тарелке хлебцы. На кухне уютно, все-таки умели раньше строить дома. Небольшие окошки с видом во двор, старая, но прочная мебель и удивительно современная плита, с кнопками и дисплеем, сразу приглянувшаяся матери. В углу равнодушно урчит холодильник.
Виктора не видно. Наверное, настраивает у себя в комнате сложный комплекс из настенного телевизора, пузатого системного блока и музыкального центра. Мальчишеские игрушки! Агата фыркнула над своими мыслями, но отцу показалось, что это он ее насмешил.
– Да, и не смейся. Я заехал в школу, дочка! – дожевав хлебец, сообщил Павел. – Договорился. С завтрашнего дня пойдешь, нормальное место, высшая ступень… С Виктором сложнее, приличные колледжи довольно далеко, придется подумать, где он будет учиться.
Сверху послышался приглушенный шум: братец явно подключил аппаратуру и теперь проверяет мощность звука. Если это на всю, то им повезло – в доме действительно толстые стены. Шум стихает. Наверное, сам не выдержал, уши завяли.
– Хорошо, папочка, – ответила Агата.
Она любит отца. И не только потому, что родной, – ей нравится смотреть на него. Высокий, с грубоватым лицом, он для всей семьи прежде всего символ надежности и спокойствия. Мать мягче, ей не решить и десятой доли проблем, которые так или иначе преодолевает для них отец.
– Вот и славно, принцесса. Одежда у тебя есть, старый рюкзак тоже пойдет, хотя бы до Рождества. Денег после покупки дома осталось маловато.
– Я понимаю, папа.
Мария тоже села за стол и посмотрела на Агату:
– Доченька, это новый для тебя город. Новые люди. Будь вежлива со всеми, нужно сразу создать себе хорошую репутацию.
В этом – вся мать. Репутация. Главное в жизни. Правила, устои, приличия.
Девочка начала быстрее доедать бутерброд, чтобы скорее вернуться в свою комнату. Она уже взрослая. Она все понимает. У нее свои интересы и своя жизнь, скрытая даже от Вика, не говоря уже о родителях.
– Да, мамочка. Все будет хорошо.
На стол падали крошки от тоста. Агата цепляла их пальцами и отправляла в рот. Привычки бедняков, так обычно говорит мама и вздыхает. Что поделать, они действительно небогаты.
– Представляешь, Мари, наш продавец дарил жене на праздники свои поделки! Он сам говорил – полгода назад сделал ей талисман. Какое-то местное словечко… А! Оберег. Игрушечного воина размером с ладонь. А жена все равно ушла. Можно, я не буду дарить тебе куклы?
Родители засмеялись, а Агату почему-то охватила неприятная морозящая волна, как из открытой дверцы холодильника. Непривычно. Надо будет подумать о причинах.
Раздался звонок в дверь.
В настолько старом доме ожидаешь нечто иное: колокольчик или вовсе дверной молоток. Но нет, вполне современная электронная трель. Четыре ноты. Отец вытер салфеткой губы и, удивленно вскинув брови, пошел открывать. Наверное, соседи пришли знакомиться. В таких маленьких городах это принято. Или нет?
Агата решила остаться на кухне: интересно же, кто пришел.
Отец вернулся еще более удивленным, чем уходил открывать дверь. За ним шел невысокий полицейский, заметно располневший, в мятой форме. Если бы не шевроны и кобура на поясе, он был бы похож на типичного продавца в маленьком магазине. Или на почтальона.