Римская республика. От семи царей до республиканского правления
Шрифт:
Рабов везли из Африки, Греции и Испании, что еще больше ухудшило положение римских крестьян. Именно рабы выполняли теперь сельскохозяйственные работы под руководством надсмотрщиков, которые выжимали из этих несчастных все соки. Владелец плантации жил в Риме, подальше от людских страданий, не ощущая никаких угрызений совести (такое «владение издалека» всегда способствует плохому обращению с работниками и рабами). Крестьяне, сумевшие уцелеть в хаосе воины, не могли конкурировать с крупными землевладельцами и разорялись.
Они в поисках работы стали переселяться в Рим. В городе возник многочисленный класс пролетариев. (Этот
Римский гражданин, живший в городе, обладал определенными правами. Каким бы бедным он ни был, он имел право голоса, а это означало, что аристократы, стремившиеся занять высокие посты, должны были принимать во внимание его мнение. Умные беспринципные политики хорошо понимали, что голоса римлян можно купить. Они добивались популярности у народа и набивали себе цену, голосуя за продажу римским гражданам продуктов по сниженным ценам и даже за бесплатное распределение зерна. Они также организовали бесплатные состязания и зрелища разного рода. Таким способом государственные деятели подкупали простых людей, и частенько бедняки поддерживали одного лидера в его борьбе против другого, не понимая, что действуют вопреки своим же собственным интересам.
Подобная тактика, обогащавшая политиков и наносившая огромный вред Риму, получила название «panem et circenses», что буквально переводится как «хлеба и цирков», хотя цирком в Риме называлось совсем не то, что теперь. Это слово образовалось от латинского «круг» и означало место (обычно, кстати, овальной формы), где проводились состязания и устраивались различные зрелища на потеху публике. Гонки на колесницах, бои гладиаторов, схватки с дикими зверями оживляли эти зрелища, превращая их в римский вариант современных водевилей (несомненно, очень грубый и кровавый). Поэтому лучше переводить «ранет circenses» как «хлеба и зрелищ».
Пока богатые богатели, а бедные беднели, пока свободные крестьяне разорялись, а число рабов все увеличивалось, Рим в политическом отношении испытывал застой. До начала войн с Карфагеном база городского правления неуклонно расширялась, делая его все более демократичным. Но когда в Италию вторгся Ганнибал, этот процесс остановился.
С одной стороны, когда в ходе Второй Пунической войны над Римом нависла смертельная опасность, все понимали, что необходимо иметь сильное правительство. Во время войны не до политических экспериментов. И сенат создал такое сильное правительство — надо отметить, что за всю историю Рима он никогда так хорошо не управлялся, как во время Второй Пунической войны и после нее.
Но ни один правящий класс никогда добровольно не откажется от власти. Так и римская аристократия, состоявшая из крупных землевладельцев, входивших в состав сената, не испытывала никакого желания менять ситуацию, когда опасность миновала.
В результате после долгих и тяжелых лет вой ны в Италии так и не наступил мир — в этом и заключался великий и трагический парадокс того времени.
Когда Ганнибал был изгнан с Апеннинского полуострова, Рим уже не боялся, что какая-нибудь вражеская армия решится, в обозримом будущем, вторгнуться на его территорию. И действительно, в течение последующих пяти веков на землю Италии не ступала нога захватчика.
И тем не менее, Италии не суждено было вкусить прелестей мирной жизни. Узколобая политика сената и его нежелание
Предвестником эпохи социальных столкновений стала самая ужасная из всех войн — восста ние рабов.
Особенно много рабов ввозили на Сицилию, которая превратилась в одну большую плантацию, где выращивалась дешевая пшеница для римского пролетариата. На Сицилии с рабами обращались хуже, чем со скотиной, ибо они стоили дешевле и их убыль было легче восполнить.
Однако эти рабы совсем еще недавно были свободными людьми. Многие из них у себя на родине считались уважаемыми гражданами, чье единственное преступление заключалось в том, что они имели несчастье жить в завоеванной стране, или воинами, вся вина которых состояла в том, что их армии оказались разбитыми, Их жизнь была хуже смерти, и требовался только вождь, чтобы эти люди восстали в отчаянной попытке вернуть себе свободу.
В 135 г. до н. э. сирийский раб по имени Евн провозгласил себя потомком Селевкидов и принял тронное имя Антиох. Возможно, никто в это не поверил, но рабы, ждавшие только повода, взбунтовались.
Восставшие, обезумевшие от страданий и хорошо понимавшие, что пощады ждать неоткуда, безжалостно грабили и убивали мирных людей.
Хозяева рабов (а именно они обычно и пишут книги по истории) подробно описывали в своих про изведениях зверства бунтовщиков. Но правда заключается в том. что после подавления восстания, чем всегда и заканчивались такие попытки, рабов подвергли еще более изощренным мучениям.
Первая невольничья война не была в этом смысле исключением. В течение нескольких лет на Сицилии лились реки крови. Сильнее всего зверствовали рабы в Энне, в самом центре острова, и в Тавроменее, современном Таормиие, на северо-восточном побережье.
Римлянам потребовалось целых три года, чтобы подавить восстание, и им пришлось пережить поначалу несколько унизительных поражений. Только в 132 г. до н. э. Сицилия была усмирена. и восстание рабов захлебнулось в крови.
Однако оно очень сильно напугало римлян. И некоторые политические лидеры, после всех ужасов, случившихся на Сицилии, видя признаки экономического упадка Италии, усугублявшегося с каждым годом, начали понимать, что настала пора для коренных преобразований.
Муж Корнелии, дважды избиравшийся консулом и с честью сражавшийся в Испании, умер в 151 г. до н. э., когда Тиберию было двенадцать лет, а Гаю — всего два года. Корнелия посвятила себя воспитанию детей (отказываясь от предложений выйти замуж, что по тем временам было неслыханным делом) и позаботилась о том, чтобы они получили самое лучшее образование на греческий манер.