Римские фантазии (сборник)
Шрифт:
Таким образом синьор Чезаре каждое воскресенье Дарил своему сыну капельку крови. А Франческо все больше убеждался, что у него очень рассеянный и неосторожный отец.
Как поскорее уснуть
Жила-была однажды девочка, которая каждый вечер, когда надо было ложиться спать, становилась маленькой-маленькой.
— Мама, — говорила она, — я стала муравьишкой! И мама понимала, что пора укладывать дочку в постель.
А утром девочка просыпалась, едва всходило солнце. Но она по-прежнему была маленькой-маленькой.
— Вставай! — говорила мама.
— Не могу, — отвечала девочка, — не могу, я еще слишком маленькая. Как бабочка! Подожди, пока подрасту.
А потом вдруг радостно восклицала;
— Ну вот, я и выросла!
С веселым криком вскакивала она с постели, и начинался новый солнечный день.
Прозрачный Джакомо
Как-то раз в одном далеком городе появился на свет прозрачный ребенок. Да, да, прозрачный! Сквозь него можно было смотреть, как сквозь чистую родниковую воду или воздух. Конечно, он, как и все люди, был из плоти и крови, но казалось, будто он сделан из стекла. Но когда мальчик падал, он не разбивался вдребезги. Самое большее — у него вырастала на лбу огромная прозрачная шишка.
Всем хорошо было видно, как пульсирует его кровь, как бьется сердце, и все могли свободно читать мысли, которые проносились у него в голове, словно стайка разноцветных рыбок в аквариуме.
Однажды мальчик нечаянно солгал, и люди тотчас увидели, как в голове у него запылал огненный шар. Мальчик тут же поправился, сказал правду — и шар мгновенно исчез. С тех пор он ни разу за всю свою жизнь не сказал ни слова лжи.
Был еще такой случай. Один приятель доверил ему свой секрет. И все сразу же увидели, как в голове у мальчика беспокойно закрутился, завертелся черный шар. И секрет перестал быть секретом.
Прошло время, мальчик, вырос, стал юношей, потом мужчиной. Но каждый по-прежнему мог легко читать все его мысли. Ему даже не надо было вслух произносить ответ, когда его о чем-либо спрашивали.
Звали этого мальчика Джакомо, но люди называли его Прозрачный Джакомо. Его любили за честность и за то, что рядом с ним все тоже становились честными и добрыми.
Но вот в один несчастный день в стране произошел переворот, и к власти пришел жестокий тиран. Настали очень тяжелые времена. Народ страдал от казней, несправедливостей и нищеты. Те люди, которые осмеливались протестовать против насилия, сразу же бесследно исчезали. Тех же, кто открыто восставал против убийств, немедленно расстреливали. А остальных, запуганных и униженных, тоже преследовали всеми способами.
Люди молчали и в страхе терпели все. Но Джакомо не мог молчать. Потому что, даже когда он ни слова не произносил, за него говорили его мысли. Ведь он был прозрачным, и окружающие могли свободно читать их: все видели, как возмущается он несправедливостью и насилием и шлет проклятия тирану. Народ тайком повторял мысли Джакомо и стал постепенно обретать надежду.
Узнав про это, тиран приказал немедленно арестовать Прозрачного Джакомо и бросить в самую темную тюрьму.
И тогда
A ночью тюрьма стала излучать такой яркий свет, что тиран приказал опустить в своем дворце все шторы, чтобы свет не беспокоил его. Но все равно он не мог спать спокойно: Прозрачный Джакомо, даже закованный в цепи, посаженный в самую темную тюрьму, был сильнее тирана.
Это потому, что правда сильнее всего на свете — она ярче дневного света, сильнее любого урагана.
Мартышки-путешественницы
Однажды мартышки, что живут в зоопарке, решили отправиться в путешествие, чтобы пополнить свое образование. Шли они, шли, а потом остановились, и одна из них спросила!
— Итак, что же мы видим?
— Клетку льва, бассейн с моржами и дом жирафа, — ответила другая.
— Как велик мир! И как полезно путешествовать! — решили мартышки.
Они двинулись дальше и присели передохнуть только в полдень.
— "Что же мы видим теперь?
— Дом жирафа, бассейн с моржами и клетку льва!
— Как странен этот мир! Впрочем, путешествовать, конечно, полезно.
Они снова тронулись в путь и завершили путешествие только на заходе солнца.
— Ну, а теперь что мы видим?
— Клетку льва, бассейн с моржами и дом жирафа!
— Как скучен этот мир! Все время одно и то же. Хоть бы какое-нибудь разнообразие! Нет никакого смысла странствовать по свету!
Еще бы! Путешествовать-то они путешествовали, да только не выходя из клетки, — вот и кружились на одном месте, словно лошадка на карусели.
Один и семеро
Я знал одного мальчика… Но это был не один мальчик, а семеро. Как это может быть? Сейчас расскажу.
Жил он в Риме, звали его Паоло, и отец его был вагоновожатым.
Нет, нет, жил он в Париже, звали его Жан, и отец его работал на автомобильном заводе.
Да нет же, жил он в Берлине, звали его Курт, и отец его был виолончелистом.
Что вы, что вы… Жил он в Москве, звали его Юрой, точно так же, как Гагарина, и отец его был каменщиком и изучал математику.
А еще он жил в Нью-Йорке, звали его Джимми, у отца его была бензоколонка.
Сколько я вам уже назвал? Пятерых. Не хватает двоих.
Одного звали Чу, жил он в Шанхае, и отец его был рыбаком. И наконец, последнего мальчика звали Пабло, жил он в Буэнос-Айресе, и отец его был маляром.
Паоло, Жан, Курт, Юра, Джимми, Чу и Пабло — мальчиков семеро, но все равно это один и тот же' мальчик.
Ну и что же, что у Пабло темные волосы, а у Жана светлые. Неважно, что у Юры белая кожа, а у Чу — желтая. Разве это так важно, что Пабло, когда приходил в кино, слышал там испанскую речь, а для Джимми экран разговаривал по-английски. Смеялись же они все на одном языке.