РИО № 7 (23), июль 1988
Шрифт:
Рассказывает Н.Гусев:
"В Иматре у них такой культурный центр, зал тысячи на две, очень хорошо оборудованный. В основном, вокруг него все и группировалось. Иматра — курортный город, он состоит из ряда, более мелких, что ли, городов, между которыми идут пустые пространства, лесопарки такие. Этот культурный центр находится хотя и в географическом центре Иматры, но посреди этих лесопарков.
Все проходило на разных площадках, некоторые выступления и на открытом воздухе (например, Курехин): прямо около этого культурного центра был сделан такой как бы амфитеатр. Наш Антон Адосинский давал представление прямо на берегу озера (то, что называется театр "Дерево"), я там аккомпанировал.
Трудно было присутствовать на всем, очень многие мероприятия пересекались. По ходу фестиваля программа менялась, кто-то предлагал новые варианты, они тут же включались в программу. Никто об этом не оповещался
У нас было еще персональное приглашение выступить на фестивале «Хельсинки». Он проводится каждый год с июня по август. Каждое воскресенье устраиваются большие концерты на открытой площадке, на которых присутствуют около 20 тыс. зрителей. Мы попали, как оказалось, в престижную компанию: за неделю до нас выступал Брюс Спрингстин, в следующее воскресенье должна была приехать Шадей… Мы дали один концерт и были очень тепло приняты. Буквально вечером того же дня (это был дневной концерт в 2 часа) в газетах появились смешные заголовки типа "Русские завоевали Хельсинки", а в одной написали: "Потом, когда они станут мировыми звездами, вспомнят, что начинали в Финляндии".
Более подробно на ту же тему высказался Алексей Рахов.
История эта началась еще в прошлом году, в Москве, на «Рок-панораме», когда к нам подошел очаровательный молодой человек и предложил принять участие в финском фестивале «Иматра». Мы тогда еще ни разу не были за границей и, конечно же, согласились. Подошло лето. 27-го июля мы с мешками, набитыми водкой, пересекли на поезде границу и сели в автобус. Надо сказать, автобус в нашем понимании и в европейском — совершенно разные вещи. У нас — тащишь свои тюки, в багажник запихиваешь, а водило орет: "Ты это туда не ставь! Низя!!! Тут — ба! — выбегает дяденька в галстуке, берет твои вещи и, улыбаясь, бережно их укладывает, — ты не понимаешь, что ему, собственно, нужно… Я очень беспокоился за саксофон, но потом понял, что напрасно. С нами еще ехали Курехин, Тихомиров и этот… как его… Каспарян. В автобусе — туалет, кофе, чай, автоматика, телемеханика. Подъехали к дворцу культуры — такое ощущение, что он только что построен. Там вообще такое впечатление, что все только что построено. Поселили нас в самой дешевой гостинице; вечером пригласили на корабль. На палубе дед на гармошке наяривает, внизу бар. Валюты-то нам дали не шибко много, но сказали: "Русские гости могут пить бесплатно". Понятно, чем все это кончилось… На следующий день мы с Кондрашкиным обошли всю Иматру — это маленький такой городишко, состоящий из райончиков, между которыми надо по часу лесом идти.
В общем о фестивале в Иматре можно сказать, что он не был успешным. Реклама была кой-какая, но местному населению все происходящее было не бог знает как интересно. Порой казалось, что в зале только сами участники, пресса, да кучка местных эстетов. Кроме нас, в фестивале принимала участив группа ОКНА РОСТА из Эстонии — одеты кто буденовцем, кто буржуем… Эстонские люди, почему-то пропагандирующие Маяковского. Было там творческое объединение МУХОМОР, музыканты-классики, фотографы, художники. Не могу сказать, что на меня это произвело впечатление, я опасливо отношусь ко всем этим новым перестроечным тусовкам, которые сейчас у нас резко возникают.
Наш концерт в Иматре был просто кошмарным. Мало того, что из-за изменения порядка проведения фестиваля нарушился график, и мы позже вышли настраиваться, — нам устроили неожиданный подвох. Дело в том, как выяснилось, организаторы вообще в первый раз устраивали рок-концерт как таковой. Была взята напрокат аппаратура без обслуживающего персонала и люди, которые все это подключали, никогда раньше не работали на такой аппаратуре. Поэтому, что там творилось со звуком… Мы играли свою обычную, что мы называем, программу — лучшее, что у нас есть, и видимо, играть это мы будем еще долго, пока не придумаем что-нибудь еще более грандиозное. Трудно сказать, как на нас реагировал народ, тем более, что это была не рок-публика. Но сыграли хорошо, и поэтому на другой день на спектакль Адосинского было просто не попасть, хотя к концу в зале можно было в футбол играть. Видимо, думали, что его спектакль как-то связан с тем, что делаем мы, но общего тут мало. Театр Адосинского состоит из части участников шоу-группы АВИА, т. е. нет особой трудности в его приглашении (к сожалению). Антон развил там бурную деятельность, ночью они давали на озере какое-то представление, я его не видел.
Там у них такая традиция — приезжающие музыканты играют в подвале старинной гостиницы. К нам тоже пристали — поиграйте да поиграйте. Товарищ Гусев сделал вид, что увлечен административной беседой, и, как всегда, попали на нас с Кондрашкиным.
Хотели отмазаться, но не вышло. Что мы играли, можно себе представить. Это был такой дуэт… Играли не джаз, не рок, а так, что в голову полезет — перемигнулись и понеслась родимая — то, что у нас, не задумываясь, назвали бы словом «авангард». Покуражились, повеселились; тут же одна влиятельная особа предложила нам выступить в одном из джазовых кафе в Хельсинки. Пообещали пиво, а за пиво мы готовы играть хоть всю ночь напролет.
Утром рано в воскресенье автобус повез нас в Хельсинки. Приехали в парк, там поляна, идущая далеко вверх. Стоит сцена, сколоченная из досок, впрочем, добротно сколоченная. Я прикинул — соберется человек 500 прохожих, не велика беда. Пока мы звук настраивали, подъехало телевидение, камер понаставили. Финны — народ такой; уважают потребителя, поэтому мало того, что сцена была развернута так, что солнце в харю слепило, они еще выставили прожектора. Эстрада была накрыта, и микроклимат создался такой — духотень просто. Короче, выходим мы… и тут я увидел, что делалось на полянке. В штаны можно было наделать. Все, до самого горизонта, было забито людьми, страшное дело. Сыграли мы так себе, так что резонанс был для нас просто неожиданным. Вечером, когда мы поехали в джазовое кафе, там уже была масса народу. Очень мне не хотелось в этом кафе выступать, особенно когда выяснилось, что это за место — туда специально выписывают людей из Америки, чтобы только приехали и поиграли. Респектабельное высокосветское кафе, в котором собираются сливки, хельсинкского общества. Долго мы не могли приступить к игре — там какой-то американец на скрипке наяривал, и так долго он, зараза, наяривал, и так всю охоту отбил. Со стороны, наверное, смотрелось так: приехали два каких-то русских нахала, ради них выгоняют американскую знаменитость и два русских нахала начинают что-то дуть и барабанить. Однако проканало, нам похлопали и предложили приехать поиграть на джазовом фестивале.
Утром все ведущие газеты Финляндии печатали отчет о прошедшем мероприятии. Bсe статьи были удивительно для нас хвалебными, несмотря на то, что у нас имели место мелкие музыкально-технические огрехи, которых критики, по-моему, просто не заметили. Все, кто читал, говорили: "Ребята, это просто фантастика". Дело в том, что в Финляндии сейчас ситуация сложилась не в нашу пользу. Благодаря прессе США и некоторых других стран, где совгруппы и не видели толком, вокруг нашего рока шишка раздулась огромная. Наши финские товарищи купились на это дело и масса совгрупп побывала в Финляндии. Многие из них выступали очень интенсивно, но финны недовольны — они ждали большего.
Я думаю, что нашим командам нужно как можно чаще выезжать на Запад хотя бы для того, чтобы развеять создавшийся миф. Хотя если у человека мания величия, его хоть на Марс засылай: никто не придет на его концерт, но он все равно будет уверен, что крут. Нам готовы простить какие-то музыкальные, исполнительские недочеты ради того, чтобы увидеть какую-то интересную новую идею. С другой стороны, нужно иметь огромный профессиональный потенциал, чтобы выступать там. Сама по себе смена обстановки — это психологический стресс, и нужно иметь запас прочности, чтобы выйти на сцену и достичь при игре того сценического кайфа, который присутствует на лучших концертах. Уж если мы хотим выходить на Запад, надо достигать в игре мировых стандартов, ибо в плохой обертке даже первосортный товар не продашь. Мастерство является хорошей оберткой, в которой мы должны донести наши национальные идеи, которых у нас масса. Первый успех в России — это всегда аванс. У нас склонны любую группу воспринимать как нечто новое. Но эффект новизны держится недолго, и если ты встал в полный рост, халявы тебе не простят. Так что пока у нас нет абсолютно свободного доступа к музыкальной информации, пока слушатель ограничен в своем выборе, большинство наших ленинградских групп будет держаться. Но если представить, что можно будет свободно и равноправно покупать пластинки всех отечественных групп и большинство того, что есть на Западе, — очень меня забеспокоит судьба многих наших дутых звездочек… Не осилят она такой работы…
ГЛЯДЯ В ТЕЛЕВИЗОР
4.07.88 "Вечерний курьер"
ТЕЛЕВИЗОР "Шествие рыб".
АЛИСА "Компромисс".
7.07.88. ЛТВ "Пятое колесо"
Премьера ролика ТЕЛЕВИЗОРА "С вами говорит телевизор".
15.07.88. ЦТ "Взгляд"
НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС "Гудбай, Америка", АВИА "Песня про песню" (фрагмент из зарубленного "Рок перекрестка", апрель 1987 г.), КИНО "В наших глазах" (вроде бы премьера), а также БГ "Я не знаю, зачем…", АКВАРИУМ "Поколение дворников и сторожей" и Дмитрий Шагин с монологом о митьках. Официально объявлено о регистрации Общества сознания Кришны и передано интервью с руководителем этой организации.