Rise
Шрифт:
— Что? — спросил Алекс. До меня дошло, что последние несколько мыслей я произнес вслух, хоть и шепотом.
Я помотал головой и сильнее прижал руки к лицу.
К моей холодной ладони дотронулась теплая рука Амелии. Она присела около моего кресла так, что наши лица оказались на одном уровне.
— Драко, со временем все это сгладится, — сказала она сочувственно.
— Нет, — прошептал я. — Все всегда будут видеть во мне убийцу. Но я не такой.
— Малфой, я знаю, что ты никого не убивал. И Алекс знает. И все профессора Хогвартса это знают. И твои родители. Этот список можно продолжать и дальше. Все наладится со временем, — она потянула мою ладонь и взглянула мне в глаза. — Ты
Я устало вздохнул, и с выдохом ушла часть того напряжения, которое сковало мое тело.
— Не нужно мне твоих пафосных речей, Дэвидсон, — сказал я тихо, отведя он нее взгляд. — Но за поддержку спасибо.
— Ты такой дурак, — сказала она и поднялась. — Не знаю как вы, а я замерзла. Может вернемся в “Три метлы” ненадолго? Или пойдем уже в Хогвартс?
— Я тоже замерз, — откликнулся Алекс. — Скоро стемнеет и станет еще холоднее, но, думаю, нам не помешало бы еще выпить по кружке сливочного пива перед возвращением. Ты как считаешь, Драко?
— Как хотите, — сказал я безразлично.
— Ты в порядке? — спросил Алекс.
— Да, все в норме, — ответил я. — Пойдемте в “Три метлы”, здесь же холодно, а я тут уже давно.
— Не ворчи, ты мог пойти с нами в книжную лавку, там тепло и уютно, а потом уже отправляться сюда, — сказала Дэвидсон, — так что ты сам виноват. Теперь подожди немного, — она подошла к памятной табличке и наколдовала три черных цветка, чем-то похожих на розы. Положив их к тому, который ранее оставил я, она обернулась и сказала: — Как я поняла, профессор Снейп любил черный цвет.
Я кивнул, и она слегка улыбнулась.
— А вот теперь можем идти, — не дожидаясь ответа, она быстро зашагала в сторону паба.
*
После того, как мы еще час просидели в “Трех метлах”, настало время возвращаться в Хогвартс. Всю обратную дорогу я думал о том, как бы деликатно отправить Дэвидсон в замок, ведь нам с Алексом предстояло еще одно важное дело. Если Грейнджер сумела купить все нужные ингредиенты в Лондоне, то именно от исхода сегодняшнего вечера зависело, начнем ли мы варить зелье в ближайшее время.
Алекс и Амелия без умолку болтали о книгах, которые им удалось приобрести в Хогсмиде, создавалось впечатление, что живость их разговора была искусственной и наигранной. Как по молчаливому согласию никто не хотел больше поднимать тему конфликта около Визжащей Хижины. Друзья шли позади меня, но я знал, что они держатся за руки. Правда, Алекс уже успел мне коротко объяснить, что причина этого совсем не романтичного характера, просто Дэвидсон умудрилась три раза поскользнуться и один раз даже упасть, так что из чисто практических соображений Алекс уговорил ее взять его за руку, иначе пришлось бы снизить нашу скорость раза в три, если мы не хотели, чтобы Амелия покалечилась по дороге.
Когда мы подошли к Черному озеру, было уже темно. Алекс аккуратно опустил мое кресло на землю и остановился. Дэвидсон удивленно приподняла брови.
— Дальше не идем? — спросила она.
Алекс замялся. Да, я понимал его, врать Дэвидсон ему явно не хотелось. Значит, говорить должен был я.
— Вы идете, а я остаюсь. Хочу побыть один, — сказал я, делая вид, что я все еще ужасно расстроен, хоть сейчас эти чувства были от меня очень далеки, я был в предвкушении приключений.
— Малфой, ты же замерзнешь, — сказала Амелия, коснувшись моего плеча. — Может, все же пойдем в замок?
— Нет, оставьте меня и идите сами, — отрезал я и, повернув голову в сторону Алекса, подмигнул ему. Он слегка кивнул.
— Пойдем, Амелия, — он взял ее под руку и двинулся вперед, пока она не начала спорить.
Я смотрел им вслед. Интересно, смогу ли я когда-то так же идти под руку с девушкой по заснеженной дороге. В немалой степени все зависело от сегодняшнего вечера. Грейнджер еще не вернулась из Лондона, а значит, была еще масса поводов для срыва нашей затеи с зельем. Неопределенность выбивала из сил.
Я направил свое кресло поближе к озеру в поисках подходящего места на берегу. Мне пришлось пробраться достаточно далеко от оживленных мест, я не хотел, чтобы случайные прохожие потревожили своим присутствием. Вскоре я нашел-таки подходящее место, которое, я был уверен, найдет и Алекс, ведь мы заранее оговорили примерную область, которая была бы удобна для нас. Остановившись недалеко от берега, я залюбовался черной шелковистой гладью воды, которая чуть искрилась в свете вышедшей из-за туч луны.
Казалось, что сейчас в мире не было ничего прекраснее этого озера. Я неотрывно смотрел куда-то вдаль, где на воде виднелась едва заметная рябь. Она манила к себе, звала и притягивала. Мне вдруг подумалось, что я непременно должен узнать, что же там, на дне, где шелк воды не был идеально гладким. Несмотря на холод, мне хотелось окунуться в воду, поплыть на середину озера, я был уверен, что согреюсь, как только моего тела коснется этот восхитительный черный шелк. Я подался вперед, но не смог сдвинуться с места. Раздражение и досада полоснули дискомфортом по сознанию, и я скривился, как от зубной боли. Мне нужно было в воду. Почему же нельзя никак сдвинуться с места? Я дернулся, пытаясь вырваться из плена кресла, но безуспешно. На этот раз вместе с разочарованием пришла боль, которая на миг зародила в голове сомнения в правильности действий, но я отмахнулся от этих мыслей, как от назойливой и бесполезной мухи. Мне просто необходимо было попасть в воду. Она сулила мне счастье и бесконечное наслаждение, только бы окунуться в эту гладь. Предприняв еще несколько бесполезных попыток сдвинуться вперед, я нашел наконец решение. С помощью рук я смог подтянуться на самый край кресла и, оттолкнувшись ладонями что есть силы, соскользнул с сидения и упал на землю. Удар причинил еще большую боль и заставил задуматься. “Зачем мне все это? — мелькнуло в голове. — Что-то здесь не так!” Но как только я снова посмотрел на манящую водную гладь, все мысли испарились. Все, что мне нужно было — это окунуться в теплый черный шелк воды. Я повернулся таким образом, чтобы можно было подтягиваться на руках, и буквально пополз в озеро. До кромки воды оставалось совсем немного, но каждое движение стоило слишком много усилий, чтобы перемещаться быстрее. Мне так хотелось поскорее оказаться в воде, что от досады я стукнул кулаком о землю. И вот, когда моих рук уже коснулся холод ледяной воды, который почему-то показался мне обжигающе приятным, кто-то пронзительно закричал.
— Малфой, нет! Не двигайся! — чья-то рука оказалась на моем плече и изо всех сил дернула меня назад.
Резкий окрик вместе с касанием и болью от рывка возымели необходимый эффект. Я резко вдохнул и наконец-то смог мыслить более-менее ясно. Промокшие рукава и холод, который шел от земли, заставили меня содрогнуться. Кроме того, мне было дико страшно. Кое-как я сумел сесть с помощью все тех же рук, которые меня выдернули из этого наваждения. Я с трудом мог различить силуэт стоявшего передо мной человека. Мне показалось, что эта была Грейнджер, но ведь она говорила, что вернется из Лондона только ближе к полуночи.