Ришелье
Шрифт:
Одним из первых последствий довольно эфемерного энтузиазма нотаблей явилось строительство военно-морского и торгового флота. Это было делом инспекторов побережий, посланных или рекомендованных гроссмейстером: Луи Леру д’Анфревиля, генерального комиссара морского флота, посетившего порты запада от Кале до Байонны, и президента де Сегирана, тщательно проинспектировавшего торговые города Леванта [79] .
В том, что касается компаний, следует отметить, что результаты, достигнутые Его Высокопреосвященством, оказались непропорционально малы в сравнении с планами их создателя. То кардинал настойчиво поощрял развитие новых компаний и их слияние (компании Морбиана и «ста участников» (1626 г.), ставшие компанией Новой Франции в 1628 г.). То он действовал беспорядочно и, можно сказать, во всех направлениях сразу. В 1626 году была создана компания Сен-Кристофа — ставшая в 1635 году компанией Американских островов. В марте 1628 года — Компания дальних плаваний. В 1642-м — Ост-Индская компания.
79
Порты
В Канаде компания Новой Франции удалась лишь наполовину. Неспособная сохранить Квебек — свой первый город, который она потеряла между 1629 и 1632 годами, несмотря на храбрость Шамплена, — она довольно точно исполнила два пункта своего устава (служить престижу короля и обращать краснокожих), но нарушила технические требования — оказалась неспособной обеспечить намеченное заселение колонии, в основном интересуясь наживой от рыболовства и добычи пушнины. Торговый люд, так же как кандидаты в колонисты, предпочитал снегам Канады Карибский бассейн. Покинув Сен-Кристоф, французы Антильских островов устраивались в Гваделупе и Мартинике. Они были более многочисленными, чем их соседи из Акадии или Сен-Лорана. В 1641 году командор Пуанси, губернатор Подветренных островов, прибрал к рукам остров Тортуга, вотчину морских разбойников, ключ от Санто-Доминго — будущей французской колонии и житницы сахарного тростника. Африка была менее заселена, однако следует отметить появление в 1638 году первой французской фактории возле устья реки Сенегал, а в 1542 году — еще одной эфемерной фактории на Мадагаскаре.
Впрочем, начиная с развертывания «открытой» войны (1635 г.), великий замысел кардинала перестал воплощаться в жизнь. Вынужденные сражаться с войсками Австрийского дома (tercios,галионами и галерами Испании и имперцами Вены), Людовик XIII и его министр позабыли о землепашцах Акадии, «невестах» Квебека, авантюристах Индийского океана. «Поистине, правитель не должен иметь забот, дум или сердечных устремлений превыше войны и военной дисциплины» (Макиавелли).
Стремясь к власти, хозяин морей Ришелье упустил благоприятный момент, возникший из-за демографической ситуации во Франции, и не смог основать в заморских колониях вице-королевства и французские провинции.
ОСАДА ЛА-РОШЕЛИ
Король решил в 1627 году лично отправиться осаждать Ла-Рошель, чтобы избавить от ереси самую большую крепость, которую он имел во Франции.
Низвергни их и истреби их семя, Исполни гневный приговор судьбы, Не слушая ни злобных поношений, Ни жалобной о милости мольбы.
Осадная война играла важную роль в стратегии XVII века. В нескольких строках знаменитый Монтекукколи так описывает искусство осады городов: «Следует стать лагерем, окружить место, отрыть траншеи, сделать подкопы, поставить батареи, захватить прилегающую к стенам территорию, преодолеть контрэскарп, перейти ров с помощью скрытых проходов, заминировать стены, пробить брешь и пойти на приступ». Но эта схема мало напоминает знаменитую осаду Ла-Рошели, которая в национальной мифологии занимает место, сравнимое с драмой Алезии или, для юго-востока Франции, с сопротивлением Монсегюра. Множество элементов делают это историческое событие поистине уникальным. Каким образом окружить морской порт? Как помешать военному флоту Англии прийти на помощь осажденным? Как сломить «решение всего народа сопротивляться до смерти, чтобы защитить свою религиозную, политическую и экономическую независимость»? (Лилиан Крете).
На первый взгляд вся нация ополчилась против одного мятежного города. На деле это было противостояние законного государства, католического и королевского, и «государства кальвинистского», этого «государства в государстве», как называет его Ришелье в своем «Политическом завещании». А это значит, что цель выходила далеко за пределы «стремления к независимости ларошельцев». Ее размеры приобретали международный размах, поскольку Великобритания, Голландия и Испания играли здесь прямую или косвенную роль. Вся Европа от Лиссабона и Рима до Кракова, Женевы и Эдинбурга встала на ту или другую сторону. Дело станет столь важным и символичным, что в конце драмы никто не сочтет смешными панегирики, прославляющие триумф короля Франции, «непобедимого Геркулеса», сокрушителя чудовищ и победителя королей.
Из «Политического завещания» мы можем вынести ошибочное мнение, что Ришелье благословил войну против гугенотов Франции. Королю не надо было дожидаться своего министра. Он начал войну против гугенотов с конца 1620 года, когда Ришелье был еще далек от власти; он воевал с протестантами Юга в 1621 и 1622 годах. И в первую очередь он воевал не против ереси, а против неповиновения, отсутствия гражданских чувств, бунта, постоянно возникающего в стране, активного и вызывающего.
Кардинала, который как бы пришел на смену своему государю, вынудили вступить в борьбу два фактора: открытое неповиновение Субиза и его брата Рогана и его вступление в новую и столь важную должность гроссмейстера торгового и военно-морского флота. Начиная с этого момента, Ла-Рошель выходит на первый план кардинальских забот. Дело не только в том, что город и его жители представляли наиболее явную часть сопротивляющихся реформистов, а город становится местом сбора протестантских синодов. Ла-Рошель
Правление длилось 33 года. 9 лет прошло без войн, 24 года было посвящено войнам (не обязательно на протяжении целого года).
1614–1616Первая война принцев
1619Первая война матери и сына
1620Вторая война принцев
Вторая война матери и сына
1621–1622Первая (новая) Религиозная война
1624–1629Экспедиция в Вальтеллину
Восстание крестьян
Вторая и третья (новые) Религиозные войны
Первая Итальянская кампания (тайнаявойна)
1630Вторая Итальянская кампания
1632Восстание герцога Монморанси
1633Людовик XIII оккупирует Лотарингию
1635–1643Война против Австрийского дома
Ла-Рошель имела эшевенов, которых жаловали дворянством, начиная с 8 января 1373 года, с прерогативами, подтверждавшимися каждым новым королем. Она обладала правом свободной торговли даже в случае войны и даже с купцами вражеской стороны. Ни один король не мог войти в город, не поклявшись «на Евангелии… уважать местные свободы и права» (Л. Крете). Вероятно, подобные преимущества и традиции вскружили ларошельцам голову (пережитки былой гордыни можно видеть в городе до сих пор). Опираясь на эти явные признаки автономии, они понемногу склонялись к желанию или даже необходимости независимости. В то время как протестанты Монтобана, Нерака, По и Сен-Жан-д’Анжели считали себя принадлежащими к Франции, французы-ларошельцы, будучи практически республиканцами, фактически отвергали доктрину божественного права монарха и преданности королю его подданных, следуя в этом «Христианскому установлению» Кальвина. Они жили при республике, а возможно, при демократии.
Без этого напоминания история Ла-Рошели и ее великой осады остается непонятной. По сути, это было столкновение разных цивилизаций.
Битву при Ла-Рошели, точнее ее осаду, предвидели уже давно. В 1622 году, в конце предыдущей войны, Людовик XIII приказал построить в двух километрах к востоку от городских укреплений форт Луи и передал командование им полковнику Пьеру Арно по прозвищу Силач. Он пообещал впоследствии разрушить форт, но так и не сделал этого. Ларошельцы видели в этом форте угрозу и даже вызов своей независимости. С другой стороны, Роган и особенно его брат Субиз на протяжении всего 1625 года совершают немотивированные провокации. Субиз устраивает стычки в портах запада, Бретани, Медока и Ре. В 1626 году напряжение нарастает, и ларошельцы призывают Карла I и его фаворита Бэкингема спасти их свободу и сохранить их привилегии. Король приказывает усилить защиту Марана, Бруажа (его губернатором 4 февраля 1627 года станет Ришелье), (Элерона и, наконец, Ре, губернатором которого стал Туара, уже являвшийся губернатором форта Луи. В феврале 1626 года Ришелье отправляет подкрепление в Они. Назначение кардинала-министра на должность гроссмейстера морского флота в октябре следующего года сильно беспокоит англичан — и короля, и герцога Бэкингема. С весны 1627 года «Англия и Франция на грани разрыва. От войны холодной они переходят к войне ограниченной» (Л. Крете). В августе ларошельцы замечают, что на подступах к форту Луи началось строительство небольших укреплений, и расценивают это как переход к открытым военным действиям. Считая себя атакованными, 20 сентября они стреляют по форту тремя ядрами. Они тут же требуют у Бэкингема 2000 солдат, но получают только 450. С октября они активизируют корсарскую войну — море еще свободно, а каперство всегда было их «фирменным блюдом». Это приводит к осаде Ла-Рошели, которая продлится около тринадцати месяцев (20 сентября 1627 г. — 28 октября 1628 г.) — осаде тяжелой, жестокой и парадоксальной.
Почему парадоксальной? Потому что, хотя осажденные называли себя верными подданными Его Величества (правда, при условии сохранения их древних привилегий), они — хотя это и отрицали — с самого начала вступили в соглашение с иностранной державой. И потому что Бэкингем, великий адмирал, очаровательный, энергичный и тщеславный, не имел ни одного качества гроссмейстера морского флота Франции. Он хотел командовать лично — по крайней мере в 1627 году, — в то время как Ришелье умел, когда это было необходимо, передавать полномочия другим. Он ничего не смыслил в генеральной стратегии, что являлось одним из плюсов кардинала. Он презирал материально-техническое обеспечение, постоянный предмет заботы Ришелье. Результатом стал плачевный финал отправившейся на помощь экспедиции под его руководством — донельзя плохим. По чему Бэкингем не поставил свой флот на якорь лицом к континентальным прибрежьям Они, не обстрелял из пушек форт Луи и прилегающие к нему территории, а вместо этого сконцентрировался на острове Ре, население которого едва ли когда-нибудь благосклонно относилось к гугенотам, его союзникам? Неизвестно. Единственное, что известно о Бэкингеме, — он искал успеха, славы или утоления своего тщеславия. Судьба ларошельцев его не трогала.