Ришелье
Шрифт:
Крестными отцами Армана Жана стали два маршала Франции, Арман де Гонто-Бирон и Жан д’Омон; крестной матерью — его бабка Франсуаза де Ришелье, урожденная Рошешуар. Из особняка Лосе к огромной, вечно недостроенной церкви Сент-Эсташ двинулся настоящий княжеский кортеж. Во главе кортежа — благородная крестная, вся в черном, но украшенная диадемой с драгоценными камнями. Следом идут два маршала, отец ребенка, его друзья, двоюродные братья и соратники, капитан-лейтенанты гвардии, множество рыцарей Мальтийского ордена и голубой ленты и, наконец, полевая жандармерия с алебардами в руках. Из особняка Суассон следит за процессией королевская семья: Екатерина Медичи, Генрих III, Жуайез и д’Эпернон. Король выглядит восхищенным. Он пожаловал своему главному прево 118 000 экю. Почему же Франсуа Ришелье, столь любимый, столь привечаемый при дворе, так бездарно распорядился этими деньгами?
Прежде чем проследить за удивительной карьерой нашего героя, следует упомянуть о судьбе братьев и сестер министра. Старшая, Франсуаза (1578–1615), первым браком по бывала замужем за Бово — дворянином-пуатевинцем.
14
Род известен с XII века, проявил себя в XIII веке.
15
Известный в основном как Майе-Брезе, он был одной из основополагающих фигур в истории военно-морского флота Франции.
16
Будущий Великий Конде, победитель при Рокруа, женившийся против своего желания.
Семья дю Плесси, по крайней мере после Франциска I, никогда не была рядовой. Здесь хватало сильных личностей: Франсуа Деревянная Нога, главный прево и даже Анри-«маркиз», который довольно рано начал надеяться на маршальский жезл. С другой стороны, в истории редко встречалось такое количество злобы и клеветы, направленной на одного человека — кардинала-герцога. Соедините эти два пункта — и поймете, почему семью Ришелье считали безумцами.
Конечно, французы эпохи барокко, мало сведущие в медицине, еще меньше разбирались в психиатрии. Они не знали — да и мы до нашего времени не знаем, — передается ли безумие по наследству. А ведь четыре члена семьи Ришелье были признаны полупомешанными, включая самого кардинала-министра — если верить Таллеману де Рео, он иногда воображал себя конем. Кардинал Лионский периодически мнил себя Богом Отцом. Остается еще маршалыыа Брезе — говорят, Николь де Ришелье отказывалась садиться на публике, опасаясь разбить свое «седалище» [17] , поскольку считала его стеклянным.
17
Сиречь свой зад.
Этот симптом странен. Что он может означать? Случается, что некоторые индивидуумы теряют понятие о своей телесной целостности [18] ; если так, то почему бы им не бояться потерять «седалище»? Удивляет то, что оно представлялось стеклянным. Возможно, здесь прослеживается связь с навязчивым стремлением к табурету [19] . Подозрения усилились, когда принцесса Конде, ее дочь, насильно выданная за будущего победителя при Рокруа, начинает вести себя столь странно, что приходится вежливо, но твердо удалить ее от двора. Возможно, что и мать (Николь де Врезе) и дочь (принцесса Конде) были — наследственно или под влиянием среды — несколько неврастеничны; но это не повод, чтобы считать безумным весь их род, особенно министра [20] .
18
Например, человек может вообразить, что оставил в соседней комнате свою ногу.
19
Табурет(позволение сидеть в присутствии Его Величества) являлся привилегией герцогинь.
20
Увлекшись критикой, Таллеман де Рео считал, что кардинал не побоялся пнуть Бульона и дать пощечину Кавуа ('Ed. de la Pl'eiade, †. I, p. 304, 979). Это слишком неправдоподобно.
1553 Генрих IV
1555 Малерб
1563 Мишель де Марильяк
1573 Мария Медичи
1581 Сен-Сиран
1581 Винцент де Поль
1585 Ришелье
1585 Янсений
1587 Оливарес
1588 отец Мерсенн
1589 мадам де Рамбуйе
1590 Вуэ
1592 Бэкингем
1594 Густав Адольф
1595 Анри де Монморанси
1596 Декарт
1597 Ге де Бальзак
1598 Франсуа Мансар
1601 Людовик XIII
1601 Анна Австрийская
1602 Филипп де Шампен
1606 Пьер Корнель
Эта таблица дает нам богатейшие сведения. Министр-кардинал был на 12 лет младше королевы-матери и на 16 лет старше Людовика XIII.
Ришелье являлся современником своего врага Оливареса.
И, наконец, он родился на четыре года позже Сен-Сирана и в тот же год, что и Янсений. А между ними — два богослова и два политических философа.
ВЛИЯНИЕ ЗНАТИ
Дворянство имеет одно большое преимущество, которое с восемнадцати лет делает человека известным и уважаемым и ставит его в такое выигрышное положение, какое кто-либо другой может заслужить лишь к пятидесяти годам.
Несколько лет назад один ученый профессор, желая описать Ришелье в немногих словах, сказал: он был дворянином, священником и слугой государства. Эта прописная истина представляется мне сегодня глубокой, особенно из-за выбора слов и их порядка. Начнем, если хотите, с конца. Служение государству составляло основу политики кардинала-герцога: в него входили верность монархии, повиновение королю, приведение знати к подчинению, разоружение партии протестантов, административная централизация, усиление армии и флота, деятельная борьба с Австрийским домом и вдобавок устройство внутри страны крупных престижных учреждений (Французской Академии, королевской типографии). Во внешней политике — стремление к независимости перед лицом папы и императора и усилия по поддержанию в Европе французского перевеса сил.
Две другие составляющие тройной формулы обозначают мотивации этой честолюбивой программы, отсюда важность, а также значимость расположения каждого термина. Что Ришелье был священником, разумеется, важно, и об этом полезно лишний раз напомнить. Множество французов смущает этот факт, как и то, что он сделал своим преемником Мазарини, другого кардинала. Веря и говоря, что Ришелье вел светскую политику, — что не совсем верно, — многие не учитывают, что, будучи не просто священником, но рукоположенным в Риме епископом и кардиналом Святой церкви, великий министр представлял собой компонент Контрреформы и всегда стремился быть верным Тридентскому собору. Следовательно, о его вере не следует забывать, хотя ее трудно сравнивать с экзальтированностью кардинала Берюля или пылкой набожностью Винцента де Поля. Однако многие его мысли, слова, поступки плохо согласуются с тем, чего ждут от хорошего священника. Его любовь к войне, его жадность, постоянная склонность к обману и лжи, суровость, с которой он обходился со своим королем, иногда почти граничащая с садизмом жестокость, в которой не было ничего евангелического; никакие государственные или личные интересы не способны извинить столько прегрешений. Вот почему справедливо и законно не преувеличивать важность священства нашего странного кардинала.
Зато или вместо этого Ришелье является дворянином. «Дворянство имеет одно большое преимущество, которое с восемнадцати лет ставит человека в выигрышное положение», — писал Паскаль. Таков случай нашего героя, принявшего сан в двадцать один год, а в тридцать семь ставшего кардиналом. Дворянство было земельным и военным. Ришелье всю свою жизнь будет собирать земли (в Рюэйе, Фонтенбло, Сен-Жермене и Париже), что не помешает ему оставаться парижанином. Что касается войны, она была для него «идеей фикс», в полной мере отвечая его честолюбивым замыслам. Учась в Академии кавалерии господина Плювинеля, Арман Жан рассчитывал завоевывать свои чины в атмосфере еще сохранившегося рыцарства, которое поддерживали крупные и мелкие дворяне королевства, католики и протестанты. Внутрисемейные события вынудили его стать священником, но он еще возьмет блистательный реванш — в 1628 году, стоя на большой дамбе, запирающей Ла-Рошель, и в 1630 году, восседая верхом на площади Пиньероли. Вокруг него, вместе с ним или в оппозиции к нему ту же склонность к войне обнаруживали многие служители церкви: кардинал-инфант, архиепископ Анри де Сурди, кардинал де Лавалетт и др.
Ришелье родился в 1585 году, в разгар религиозных войн. Эта бесконечная гражданская война открыла неожиданные перспективы для дворянства, не столько в смысле обогащения — за исключением выкупов и грабежей, — сколько в смысле независимости. Кроме того, принадлежность к какой-нибудь конфессии, провинции, местному клану способствовала возникновению новых отношений, весьма напоминавших феодальные. У короля была собственная армия. Свои армии были у принцев и протестантских вожаков, кроме того, существовали вооруженные банды, ищущие нанимателя наемники; в этой бесконечной анархии участвовали знать, дворяне, лжедворяне и авантюристы. В период 1562–1634 годов любой человек с амбициями, у кого хватало отваги и удачи, мог фактически беспрепятственно вести «дворянскую жизнь» (не работать руками, не торговать, не занимать административные должности), если на то была воля Провидения, и стать признанным дворянином — два поколения военной службы или четыре поколения без уплаты податей. После 1634 года — эти изменения были заложены кардиналом — король наведет порядок, устранив лжедворян. Но в XVI веке существовал довольно легкий способ стать дворянином: доказать, что ты обладаешь феодом и на протяжении двух поколений не платишь налогов, налагаемых на мещан за приобретение феода. А если подобная собственность сочеталась с почетной воинской службой по крайней мере на протяжении двух поколений, то такая семья весьма редко причислялась к простолюдинам. Положение о податях января 1634 года усложнит жизнь лжедворян; «большое расследование» Кольбера (1666–1674) окончательно упорядочит состав второго сословия.