Риск капитана

Шатнер Уильям

– Однако, – хриплым голосом сказал Аку, – если Нилан думал что Б’ат б’Этел действительно охранял потерянные сферы, возможно он не хотел, чтобы кто-то потревожил животное.

Предположение Аку дало Кирку следующий вопрос.

– Доктор Роун, есть ли какая-нибудь возможность, какой-нибудь слух, какая-нибудь легенда, которая позволила бы предположить, что эта потерянная сфера находится в городе Бар’трайл?

По шокированному выражению ее лица Кирк принял ее ответ за утвердительный. А с этим ответом Кирк точно знал, что он должен сделать потом.

Точно также, как он знал это давным-давно в Мандилионском разломе.

Глава 24

МАНДИЛИОНСКИЙ РАЗЛОМ, ЗВЕЗДНАЯ ДАТА 1008.3

Предполагалось, что центральное кресло звездолета было его сердцем. Нервным центром. Мозгом, от которого исходили все команды, начинались все действия, проистекала вся мощь. Но прямо сейчас оно с таким же успехом могло быть парковой скамейкой, отдаленной на тысячи световых лет. Потому что Кирк мог бы контролировать сегодняшние события с парковой скамейки с тем же успехом, как он делал это со своего кресла.

Шатлл «Галилео» покинул палубу ангара тридцать минут назад, унося Танаку. Норинда было строга в своих правилах. Один шатл от каждого звездолета. Один пассажир-участник в каждом шатле. Любое нарушение этих правил: использование второго шатла, подмена участника, или транспортер – приведет к немедленному прекращению соревнования и уничтожению корабля провинившейся стороны.

Кирк попытался расспросить об этом Норинду. С сияющей, ослепительной улыбкой, наполненной слащавостью, она предложила Кирку поразмышлять над судьбой андорианского корабля после того, как они проиграли клингонам и попытались обманом атаковать кое-чем другим, нежели атомными бомбами, как определяли правила их специфического соревнования.

Кирк вспомнил, что мистер Скотт говорил о том, что обломки андорианского корабля были чуть больше песчинок. Он не собирался подставлять «Энтерпрайз» под оружие такой мощи. С согласия обеих сторон соперники начали свой путь к поверхности планеты. А капитан Джеймс Т. Кирк мог только наблюдать. Спустя тридать минут после вылета «Галилео», сменщик Танаки, Ухура, сообщила со своего места:

– Капитан, я получила сообщение от лейтенанта. «Галилео» приземлился.

– На экран, – спокойно сказал Кирк.

Он больше не чувствовал себя рассерженным, или расстроенным. Он ощущал лишь усталость и изнемождение. Он задавался вопросом, не так ли чувствует себя каждый день Спок; совершенно без эмоций. Видовой экран переключился с изображения корабля Норинды и планеты под ним на немного искаженное изображение лейтенанта Хинслоу Танаки, стоящего в «Галилео» за креслом пилота, и натягивающего шлем своего скафандра.

– …и проверил все оборудование, – сказал он, начав сообщение на середине предложения.

Потом он отступил в сторону, так чтобы оказаться между креслами первого и второго пилота.

– «Энтерпрайз», как я выгляжу?

Его серебристый скафандр мерцал в огнях кабины шатла. Ярко раскрашенные трубки с воздухом и куолантом выглядели кричаще, но предназначались для облегчения видимости в суровых условиях. Черты лица Танаки было трудно различить за защитной сеткой структурной целостности, внедренной в его мономолекулярный щиток. Но он двигался уверенно даже будучи нагруженным веревками, намотанными вокруг его плеч, мешочками с крюками, висящими на его поясе, альпинистским молотком, свисающим с одного запястья, и оружейным крюком, повисшем на другом.

– Вы выглядите так, словно собираетесь преподать клингонам урок смирения, – сказал Кирк, завидуя ему.

– Спасибо, капитан. Я буду стараться.

На экране Танака привел в действие дверь шатла и через миг она открылась, и вся влажность челнока смерзлась в облако тумана, и закружилась вместе с уходящей атмосферой.

– Направляюсь в заданный район, – передал Танака.

– Переключаюсь на внешний визуальный сенсор, – сказала Ухура.

И снова изображение на видовом экране сменилось, на сей раз показав бесплодное скалистое пространство. На переднем плане очутилась нечеткая секция верхнего корпуса «Галилео». В центре серебристый силуэт Танаки, медленно идущий к объекту на заднем плане: клингонскому шатлу, внешне ржавому и изъеденному коррозией, по форме похожему на приземистый корпус двигателя боевого крейсера.

– Прибыла команда противника, – передал Танака. – Я удивлен что они побеспокоились чтобы проявиться.

Кирк улыбнулся браваде офицера по связи. Он понадеялся, что Каул слушает. Потом открылся боковой тамбур клингонского челнока, выпустив облако тумана, который устремился прочь. Кирк удивился скорости его рассеяния. Казалось там внизу сильный ветер, несмотря на температуру на поверхности в –120°С.

– А я то думал, что у Звездного флота яркие скафандры, – сказал Танака.

Кирк увидел что он хотел этим сказать. Каул, выбравшийся из своего челнока, носил кроваво-красный клингонский скафандр, который напоминал анатомическую модель, демонстрирующую только мускульные волокна. Кирку конструкция скафандра показалась грубой попыткой запугать врага, словно его изготовители пытались намекнуть, что снимут с жертвы всю кожу. Наверняка это было напоминанием какого-то очаровательного периода клингонской истории. Потом Кирк услышал по линии связи характерное рычание Каула.

– Heghle'neH QaQ jajvam, Кирк!

Кирк обернулся к Ухуре.

– Перевод, лейтенант.

Его дал Спок из-за своей научной станции.

– Это традиционное приветствие воинов. ?Сегодня хороший день, чтобы умереть?.

Кирк не взглянул на Спока. Он сказал:

– Будем надеяться, что он прав.

Двери туболифта открылись, и на мостик вступил Пайпер.

– Они готовы начать? – спросил он.

Кирк обернулся в своем кресле.

– Разве вам не удобнее наблюдать за этим из лазарета?