Риск просчитать невозможно
Шрифт:
Здесь Валентину и предстояло ждать дальнейших указаний. Его сотоварищи почувствовали себя тут как дома почти сразу. Вооружившись двумя бутылками пива, они расположились напротив телевизора, оставив Грачева без внимания. А чего им было беспокоиться и куда он мог деться с таким украшением на руке? Он, соответственно, и не делся, а пошатавшись по дому, согрел чайник и заварил себе чаю. С ним и сел перед окном в кухне.
– Слышь, они говорят, что яйцо на вытянутой руке раздавить не так-то и просто, – хрюкнув от удовольствия,
– А ты попробуй, – хитро покосившись на парня, предложил Валентин со своего места.
– Думаешь, не смогу? – воспринял это как вызов в свой адрес тот.
Валентин не ответил, да этого и не требовалось. Парнишка уже сорвался с дивана, метнулся к холодильнику и, взяв яйцо, с довольной рожей расплющил его в ладони. Затем сразу выругался:
– Мать твою, сучий потрох. Изляпался весь.
– Ты проигнорировал условия игры, – так же спокойно заметил Грачев и, не спеша подойдя к парню, сам вложил ему в руку другое яйцо, затем вытянул руку вперед и повернул ладонью вверх. – А вот теперь попробуй.
На всякий случай Валентин отошел подальше, но справиться с заигравшей заранее на губах улыбкой от предстоящего зрелища не смог. Наглая ухмылка и издевательство над ним какого-то лоха прибавили Юрику злости, и он что есть силы сжал кулак.
В ту же минуту раздался заразительный хохот. Грачев больше не мог терпеть и, прислонившись к стене, стал потешаться над выпучившим от удивления глаза пареньком. А тот, не понимая, почему у него ничего не вышло, с еще большим усердием стал давить на яйцо, рычать, сверкать глазами.
– Да не может такого быть! – бурчал он себе под нос и еще сильнее сжимал руку. У него даже пальцы побелели, а результата все не было.
Даже странноватый Василий, как ни игнорировал он эти игры, не сдержался и подошел поближе, чтобы посмотреть, что происходит. По выражению его лица Грачев понял, что парню интересен опыт, но сам он ни за что не решится попытать счастья, не желая быть осмеянным, как его коллега. И все же Валентин предложил:
– Попробуешь?
Парнишка отрицательно замотал головой.
– Почему? Вдруг получится.
– Не терплю глупости, – торопливо отбрыкнулся тот и поспешил поскорее уйти от греха подальше, чтоб больше не приставали.
Валентин улыбнулся и процитировал:
– Дед бил-бил, не разбил. Баба била-била, не разбила. Прибежала мышка-норушка, хвостиком вильнула…
– Можно подумать, ты знаешь как, – устав бороться с яйцом, недобро покосился на него Юрок.
Валентин не стал ждать, пока его попросят продемонстрировать собственное умение, и, молча взяв новое яйцо из холодильника, выставил руку вперед и, картинно улыбнувшись, сделал, как говорится, омлет. Во взгляде парнишки застыло удивление, смешанное с каким-то случайно зародившимся уважением и одновременно желанием во что бы то ни стало понять, в чем тут фишка.
– Покажешь
– Услуга за услугу, – взялся торговаться Грач. – Или осваивай сам.
– Браслет снять не проси, не умею, – тут же отказался тот, даже не дослушав. – А если чего пожрать принести, так это запросто.
– Да нет, этого мне ничего не надо, – отказался Грачев. – Мне бы просто погулять по городу. А то после ваших стен как-то хреново на душе.
– О, ну это устроим, – согласился парнишка. – Все равно для дела нужно. Показывай.
Валентин показал и даже объяснил, в чем здесь дело и почему не всем силачам удается расквасить самое обычное куриное яичко. Юрок слушал его внимательно и с восхищением, когда же урок закончился, произнес:
– А ты не такой урод, как я думал.
– Ну спасибо за комплимент.
– Не за что. Собирайся давай.
– Куда?
– Как куда? Сам же просил город тебе показать, – усмехнулся Юрий, радуясь тому, что теперь на коне предстоит быть именно ему. – А попутно с этим введем тебя в курс дела и покажем, где живет этот Музыкант паршивый.
– Какой еще музыкант? – Валентин не был идиотом, но… Иногда лучше было им быть, чтобы больше узнать и понять, и он не стеснялся примерять на себя эту личину.
– Твоего клиента – Музыкина Анатолия Игоревича. Ты ж о нем читал…
– А-аа, значит, так его зовут. Там об этом ничего не было.
Его замечание по этому поводу благополучно проигнорировали. Выйдя из дома, мужчины закрыли дверь на ключ и, болтая между собой, двинулись за ворота. Валентин шел сзади. Суть беседы надсмотрщиков его не интересовала, тогда как местность, в которую он попал, наоборот. Ему хотелось знать, где именно он находится. Впрочем, желание это исполнилось очень скоро, когда на одной из вывесок он прочел: «Торговый дом "Петровский".
Немного обрадовавшись тому, что его увезли не так уж и далеко от родного города, Грачев даже слегка расслабился. Да не тут-то, что называется, было. Тихоня Василий жестом подозвал его к себе и велел:
– Я буду говорить, ты слушай. Твой объект ликвидации – это очень серьезная личность, подобраться к которой не так и просто. У него не постоянный распорядок дня, часто меняющаяся охрана, установить места, в которых он постоянно бывает, тоже не удалось. Этот тип печется о себе, но его все равно нужно убрать.
– И как, скажите, я должен это умудриться провернуть, коль вам не удается даже ничего про него выяснить? – озадачил парней вопросом Грач.
Василий недовольно сверкнул глазами и сдержанно парировал:
– Ты не слушаешь, я не закончил.
Валентин жестом дал понять, что он весь внимание, и Василий продолжил:
– Завтра у жены объекта день рождения. Это единственный день в году, когда Музыкин сам отправляется по магазинам за подарком супруге. Выбор этот он не доверяет никому.