Рискнуть и победить (Убить демократа)
Шрифт:
Так получается?
Я улыбнулся так обаятельно, как не улыбался даже Ольге:
— Олег Сергеевич, Иван Николаевич. Я ведь специально предупредил вас, что предоставляю вам самим делать выводы и отвечать на вопросы, которые по ходу дела возникнут. Моя специальность — охрана особо важных персон. А ваша — уголовный розыск. Давайте заниматься каждый своим делом. Я вам покажу в присутствии всех процессуальных лиц, где лежит пакет с этим стволом. А как и когда он туда попал — это один из вопросов, которые вам придется решать. И думаю, что это не
— А какой самый сложный? — поинтересовался майор.
— В учебных спецкурсах он стоит на первом месте, — ответил я. — Мотив убийства.
Еще через час, когда прибыли оперативники зачем-то со служебной собакой, пока пригласили понятых, произвели тщательный обыск в доме и во всех дворовых пристройках, когда с соблюдением всех формальностей извлекли из-под куста сирени «Токагипт-58», майор Кривошеев вдруг заявил мне:
— Где ты был двенадцатого октября во второй половине дня?
— Да вы, никак, подозреваете меня в убийстве Комарова? — вполне искренне удивился я.
— Я задал тебе вполне точный вопрос.
— Я отвечу достаточно точно. Где-то на подъезде к Хабаровску со стороны Владивостока. Я перегонял из Осаки свою новую тачку «ниссан-террано». На железнодорожной, платформе.
— Свидетели есть?
— Было три, остался один. Двое разбились на машине как раз после этой поездки.
— Кто он?
— Вы это узнаете. От моего адвоката. В последний день суда. Но не раньше.
— Я задерживаю вас на тридцать суток по президентскому указу. У нас есть основания полагать, что вы скрываете от следствия известные вам факты об убийстве Комарова и Салахова. Оружие есть? Я выложил «длинную девятку» и разрешение.
— Ух ты! — сказал капитан.
— Да, — проговорил я. — Это вам не «макарка». Я вполне добровольно выгрузил в полиэтиленовый пакет все документы и деньги и подставил руки, чтобы капитану не пришлось тратить, силы, надевая на меня браслетки.
— Ну, это лишнее, — поморщился майор.
— Положено, товарищ майор, — отрапортовал капитан.
За всеми этими действиями с чувством недоумения наблюдал Егоров, а я мельком поглядывал на него. Ну и что вы теперь, голубцы, будете делать? Вся ваша хитроумная операция накрылась. И без всяких подвохов с моей стороны. Ну, так скажем — почти без всяких. Но кто о них знает? Кто виноват в провале операции?
Группа прикрытия. А кто возглавлял эту группу? Подполковник Егоров. А мне что?
Отсижусь на нарах месяц, если не меньше, и будьте здоровы. СИЗО — это, конечно, не курорт. Но все же лучше, чем камера смертников. Поэтому я охотно погрузился в зарешеченный милицейский «уаз» и был даже польщен, когда по прибытии меня не сунули в камеру или в обезьянник, а пригласили в кабинет капитана Смирнова и угостили довольно говенным растворимым кофе.
Начать разговор капитану Смирнову было не просто. Что там ни говори, а я сдал им убийцу, на поисках которого они давно уже поставили жирный крест. Отсюда был и кофе, и предложение «Мальборо», которым, думается мне, не угощают всех уголовников подряд.
Наконец он сказал:
— Это не моя инициатива. Понимаешь?
— Понимаю, — кивнул я.
— Но ты и его пойми!
— И его понимаю, — согласился я.
— А вот я тебя не понимаю! — заявил он. — Чему ты радуешься?
— Тому, что попал в руки к интеллигентным и воспитанным людям.
— Ты свою морду давно видел? — спросил он.
— Сегодня утром, когда пытался бриться. Но не вы же мне ее рассадили, правильно?
Бывает. Издержки производства. Зато я могу рассчитывать на справедливое и беспристрастное расследование моего дела.
— Между нами — есть дело?
— Нет. Будет завтра.
— Какое?
— Во время митинга застрелят губернатора.
— Кто?
— Я.
— Кто-то из нас опупел, — подумав, констатировал капитан Смирнов. — Только не пойму кто — ты или я? Как ты сможешь завтра убить губернатора, если будешь сидеть у нас в камере?
— Поэтому я и радуюсь, — объяснил я. — Это задержание избавляет меня от крайне неприятной работы.
— А если бы тебя не замели, ты в самом деле стрелял бы в губернатора?
— Нет. Но повесили бы на меня. Как вы думаете, зачем я отдал вам «тэтэшник», из которого убили Комарова?
— Начинаю догадываться. Правда, смутно, — признался капитан.
— Смутно, но правильно. Чтобы на меня не повесили и убийство Комарова.
— Зачем ты мне это рассказываешь?
— Вы спросили — я ответил. Это одно. Второе — чтобы вы были в курсе, когда к вам попадет дело о террористическом нападении начальника охраны коммунистического кандидата на представителя прогрессивных демократических сил. Я понимаю, что сделать вы ничего не сможете. Дело скорее всего сразу заберут в Генпрокуратуру.
Но мне будет приятно, что хоть один человек знает правду.
— Знаешь, о чем я сейчас думаю? — неожиданно спросил капитан Смирнов. — Вот о чем. Как бы ты ни учился по арифметике в школе, а сообразить, что ты не мог найти пакет с пушкой через два дня после убийства Салахова в телецентре, как-нибудь уж смог бы.
— Да откуда я знал, что его убили? — горячо запротестовал я.
— Ладно, парень. Прибереги свои штучки для Москвы. У нас о каждом событии становится известно всем не то чтобы в момент свершения, а даже, как мне кажется, на полчаса раньше. Город у нас такой: все знают всех и все знают все.
Маленький город, понимаешь?
— Что маленький, понимаю, — согласился я, потому что оспаривать это утверждение было бы просто глупо.
— Так вот я и думаю, что ты специально перепутал даты, чтобы вызвать у майора подозрения. И чтобы он оформил твое задержание.
— Вы это сразу поняли? — с уважением спросил я.
— Нет, только сейчас, — честно ответил капитан Смирнов.
Без стука вошел майор Кривошеее, молча посмотрел на нас. Потом приказал капитану Смирнову, кивнув на меня: