Ритуал тьмы
Шрифт:
— Брат Фернандо?
— Si? [7]
— Твое поведение недопустимо. Это стоило жизни двум нашим братьям и подвергло всех нас опасности. Я хочу, чтобы ты вернулся в Рим. Моли Господа о прощении, моего же прощения тебе не будет. В наших рядах тебе нет места.
— Да, сестра.
Наверное, испанцу было обидно принять такое унижение от женщины, но результат его несдержанности был у всех на глазах. Судя по опыту Жианы, испанцы часто слишком торопились. Конечно, они все должны были быть усердны, чтобы выполнить Божью миссию,
7
Да (исп.).
Тем временем к ним подошли другие братья, которые гнали чудовище из укрытия в ловушку.
— Пошлите архиепископу Беневенто сообщение о том, что Божья воля исполнена. Направьте десять братьев в окрестности, чтобы выяснить, не было ли здесь нежданных соглядатаев.
Жиана не знала, как следует поступать в этом случае. Обещание вечного прощения грехов вместе с материальными наградами приносили наилучшие результаты. Вот уж действительно, эта местность была наказана Богом. Церковь много столетий вела здесь борьбу с еретиками, умевшими принимать облик животных. Говорят, когда-то здесь создавали свои государства мавры и сарацины. Народ был суеверен и потому легко сбивался с истинного пути. И это в ста пятидесяти милях от Рима! Тут прорастали семена Тьмы, и воины нового времени, отрекшиеся от Бога, своей ложью и ересью готовили для этого почву.
— Сестра! Сестра!
Жиана удивленно оглянулась. К ней бежал брат Иордан, который должен был с парой послушников следить за каретой и лошадьми на дороге с другой стороны холма. Его ряса так и развевалась. Подобное поведение очень не вязалось с его обычным спокойствием. Жиана испугалась, что она что-то проглядела и здесь были другие проклятые создания, но брат казался не обеспокоенным, а скорее возбужденным.
— Я получил новости из Рима, сестра! Наши братья с той стороны Альп напали на след чудовища, которого разыскивает Его Высокопреосвященство.
Его эмоции передались и Жиане. Она почувствовала, как в ней поднялась волна страсти, которую она всегда испытывала во время охоты.
— Они обнаружили его укрытие? Они уверены?
— Да, сестра.
— Торопитесь. Скоро будем выезжать, — громко крикнула она и схватила Иордана за руку. — Ну наконец-то!
3
Никколо набрался мужества. Он долго раздумывал, не купить ли ему цветы для Валентины, или, может, написать стихотворение… Но потом решил, что этого делать не стоит. Если она ответит отказом на его признание, он будет торчать посреди ее комнаты с цветами, как идиот. К тому же сейчас он не чувствовал себя в состоянии изливать свою душу в стихотворной форме. Он хотел бы прославить Валентину эпической сагой, которая по красоте превзошла бы «Вертера». Но Никколо сомневался в своем таланте и не хотел неудачным рифмоплетством испортить единственную возможность признаться Валентине в любви.
Что ж, время пришло. Через несколько дней начнется его путешествие, поэтому сегодня он должен предстать перед Валентиной как мужчина. И если все пройдет удачно, то Никколо надеялся получить
Еще раз откашлявшись, юноша поднял руку, собираясь постучать в дверь сестры, где в это время дня обычно находилась Валентина. Из комнаты донеслось хихиканье и шуршание юбок. Не успел он коснуться двери, как она открылась, и перед ним возникла Валентина…
Ей было шестнадцать лет — чуть меньше, чем ему, и ростом она доходила ему до подбородка. «Прекрасные классические черты лица», — сказала его мать после приезда девушки, в особенности графиня расхваливала ее профиль. Сегодня на Валентине было темно-синее платье, удачно подчеркивавшее тонкую талию. Белокурые локоны она завязала на затылке в хвост лентой такого же цвета. Глаза девушки блестели.
— Никколо! — радостно воскликнула Валентина. — А я как раз собиралась тебя искать.
— Как удачно, — робко ответил юноша. — А я шел к тебе.
Уже не впервые в ее присутствии он почувствовал себя полным дураком.
— Вот как? — Взяв его под руку, девушка махнула Марцелле и закрыла за собой дверь. — Я так взволнована. Просто поверить не могу.
Такой фразы Никколо ожидал только после своего признания, поэтому слова Валентины совершенно сбили его с толку. Вместо того чтобы опуститься перед ней на колени, как он намеревался, Никколо повел девушку по лестнице вниз в прихожую.
— Что же так взволновало тебя? — спросил он.
— Марцелла только что мне обо всем рассказала. Твой отец считает, что я должна воспользоваться этой возможностью и поехать домой к родителям.
Никколо не сразу понял значение ее слов.
— Ты едешь домой?
— Да, уже через пару дней! Только представь себе! Я буду сопровождать тебя в первой части твоего гран-тура. Мы поедем вместе, разве это не замечательно?
Юноша чувствовал себя, словно пьяный. «Да, это замечательно». Перед поездкой ему не придется прощаться с возлюбленной. Она останется рядом с ним, по крайней мере, до тех пор, пока они не приедут в Швейцарию. Никколо молча вознес благодарственную молитву небесам за то, что теперь Валентина не только будет сопровождать его в дороге, но ему не придется признаваться ей в любви, по крайней мере, сейчас.
Никколо ожидал слез, но мать проявила выдержку, как и надлежало наследнице семьи римских патрициев, ведь ее предков можно было проследить до времен самого цезаря. Графиня напоминала античную статую с тонким прямым носом и выразительными глазами. И такая же холодная, как мрамор. Отец же, напротив, несмотря на все предположения Никколо, явно пытался сдержать свои чувства.
— Заставь меня гордиться тобой, сынок, — вот уже в который раз произнес граф.
Такое ласковое обращение приятно удивило Никколо, хотя и вызвано оно было лишь необычностью происходящего.
Весеннее утро было прохладным, серое небо и густой туман портили красоту Тосканы.
— Помни обо всем, чему ты научился, — добавила мать, наклоняясь к нему. Ее и без того бледная кожа в предрассветных сумерках казалась еще белее. — И пиши нам почаще.
Но тут она уже не смогла сдерживаться. Напускная холодность была отброшена, нижняя губа задрожала. До этого момента Никколо держался молодцом, но сейчас, глядя на мать, и он почувствовал, как у него сжалось горло, и потому лишь кивнул, когда мать поцеловала его в щеку.