Ривер
Шрифт:
Ох, Шеул.
Ривер закрыл глаза и откинул голову на каменную стену.
"Потерпи, Харвестер. Я иду".
Но как же она его встретит? Радушно или начнёт с ним бороться? Она ненавидела его, и если архангелам можно было доверять, Харвестер уже давно смирилась со своей судьбой. Возможно, она будет сопротивляться попытке её спасти.
Не то чтобы это имело какое-то значение. Ривер собирался спасти её, даже если ему пришлось бы для этого её убить.
В этом случае смерть была бы облегчением.
* * *
В
Ох, не то, чтобы она нашла успокоение, учитывая тот факт, что была обнажённой и подвешенной за запястья над бассейном с булькающей кислотой, но по крайней мере, она не замерзала, не горела и не была подвергнута пыткам.
Ведь она не могла видеть, так как ей выдавили глаза несколько часов назад, но уже не испытывала от этого боли, так как её тело начинало заживать и создавать новые глаза.
Также Харвестер не могла хорошо слышать; её недавней пыткой было засовывание тонких гвоздей ей в уши и разрушение барабанных перепонок. Опять же боль ушла, и её тело приятно онемело.
Поэтому, пока она оставалась одна в этой комнате, забытая или оставленная с нарастающим чувством голода и жажды, Харвестер наслаждалась перерывом.
Наслаждение. Она наслаждалась чем-то, пока продолжалась бесконечная пытка. Один тот факт, что слово "наслаждение" прорвалось в серое вещество её мозга, был показателем высокого уровня её болевого порога и низкого порога удовольствия.
Харвестер хотела засмеяться. Истерическим, безумным смехом, который закончился бы слезами. Вот только у неё не было слёзных каналов.
Истерический смех нарастал в ней, не имея выхода на поверхность. Слабая дрожь прокатилась по её коже.
Снова и снова. Вибрации перешли в равномерные удары, и она задушила рыдания, когда поняла, что это было.
Шаги.
Холодный ужас сковал все её мышцы, охватывая Харвстер так, что она с трудом могла дышать. Хоть она и была несчастной, но по крайней мере находилась в одиночестве.
Никто не заставлял её кричать в агонии. Никто не требовал от неё ответов, используя острые предметы или мучая кровавыми угрозами, которые неминуемо приводились в исполнение.
Дрожь усилилась. Кто-то приближался, и пустой желудок Харвестер скрутило от страха.
По спине прокатилось тепло. Кто бы ни был в комнате, он был от неё всего в нескольких дюймах.
– Кто ты?
– Харвестер почувствовала чьи-то руки на себе, почувствовала шёпот чьих-то слов на своей щеке, но не могла ни слышать, ни видеть, и даже способность думать исчезла под нарастающей паникой.
Цепи, обвитые вокруг её запястий, ослабли.
Она начала падать в кислотный бассейн, но когда закричала, кто-то закрыл ей рот рукой и прижал к своей широкой груди.
Это была новая пытка.
Обычно,
Но сейчас было куда страшнее. Тот, кто уносил Харвестер, был нежным. Ей не нравилась нежность. Нежность всегда приводила к боли. Душевной или физической, но всегда за ней следовала боль.
Харвестер дрожала в ожидании боли. Этот засранец сдерёт с неё кожу или вонзит в неё раскалённое железо. Или посадит на кол.
Может, он будет её снова и снова насиловать перед тем, как отдать своим дружкам. Возможно, он попытается втереться к ней в доверие, а потом восстанет против неё.
Что бы это ни было, это причинит ей новые страдания.
Опять шёпот, лёгкий, тёплый воздух, ласкающий её щёку. Мягкие губы, скользившие по коже, заставили Харвестер задуматься, какому демону они принадлежат.
Скорее всего он был ужасным, и Харвестер была уверена, что он мужчина.
Каждая часть его тела, к которой она прикасалась, была твёрдая, как камень, и в запахе была мужская нотка - на удивление приятная.
И знакомая. Но почему?
Харвестер ломала голову над ответом, но страх перед неизвестным и боль от последних пыток занимали весь её мозг, поэтому она не могла сосредоточиться на разгадывании этой тайны.
Единственное, что она могла делать - это ждать то, что этот демон ей приготовил - новые адские мучения.
Опять губы, которые что-то говорили, едва касаясь её лба.
Мужская рука притянула её голову к груди, и это был защитный жест, во что Харвестер с трудом могла поверить. А затем движения мужчины стали быстрыми, резкими.
Дважды он едва её не уронил, и Харвестер потеряла счёт ударам обо что-то.
Каждый раз, когда его губы ласкали её кожу, зарождавшееся где-то глубоко в его груди урчание вибрацией прокатывалось по её телу.
Что происходит?
Казалось, этот путь с мужчиной, бегущим как сумасшедший, преодолевая преграды, никогда не кончится, но потом он внезапно остановился и начал двигаться очень-очень медленно, и только его грудная клетка поднималась и опускалась, как будто он задыхался.
Своей грудью Харвестер чувствовала его быстрое сердцебиение, которое, казалось, никогда не замедлится. Как он мог продолжать в таком духе? Несомненно, его сердце не выдержит и этот мужчина умрёт. И куда они направлялись?
Она потеряла счёт времени и, возможно, даже заснула.
Сон прервался болезненной, резкой остановкой, когда Харвестер выпала из объятий мужчины на, как ей показалось, острые камни.
Когда Харвестер лежала на земле, её слух то возвращался, то исчезал, как плохой радиосигнал. Земля вокруг неё вздрагивала и сотрясалась... происходила какая-то битва.