Ро Ерг
Шрифт:
– Верно, - ответил Рон, откидываясь на сиденье.
– Именно он.
Бар Макса был низкопробной помойкой. Тускло освещенный, с дюжиной деревянных кабинок у стены, одна радость - там не было музыкального автомата. Кроме какого-то старика, шептавшего что-то на ухо женщине намного его моложе у конца стойки, других клиентов не было. Именно то, чего Рону хотелось.
– Скотч со льдом, - обратился Рон к скучающему бармену.
– Двойной.
Не думая, Рон заплатил за выпивку мятой сотней, которую извлек из кармана.
Глубоко уйдя в мысли о том, что же определяет личность, Рон и не заметил, как через несколько минут старик у конца стойки чуть на свалился с табуретки и вышел из бара шатаясь и всю дорогу бормоча себе под нос ругательства. И на его спутницу Рон тоже особого внимания не обратил. Пока она не села на соседний стул.
– Угостишь девушку?
– тихо спросила она.
– Ради Бога, - ответил он, пожав плечами. От скотча у него чуть кружилась голова и появилось ощущение легкости.
– Что хочешь.
– Джин, - сказала она бармену.
– Чистый.
– А мне еще скотч, - добавил Рон, показав на все еще лежащую на стойке сдачу.
– Возьмите отсюда.
– Меня зовут Джинджер, - сказала женщина, отпивая из своего бокала.
– А тебя?
Рон повернулся и подозрительно посмотрел на женщину. Ее профессия не вызывала сомнений. Она была одета в обтягивающее красное платье, не оставляющее места воображению. На ногах у нее были черные чулки в сеточку и черные сапоги на высоких каблуках. Край платья поднялся чуть ли не выше бедер, но она и не пыталась его одернуть.
Лицо у нее было довольно привлекательным, хотя избыток помады, теней и подводки придавали ему дешевый вид. А жесткий взгляд ее глаз ничто не могло скрыть.
Рон Розенберг сказал бы ей, чтобы оставила его в покое. Он был человек женатый, и для уличных шлюх у него времени не было. На случайные связи он не шел никогда, тем более с женщинами вроде Джинджер. Но ответил не Рон.
– Ро меня зовут, - сказал он.
– Ро Ерг.
– Рада познакомиться, Ро, - улыбнулась Джинджер, стараясь быть соблазнительной и в этом не преуспев. Имя у нее вопросов не вызвало.
– У тебя одинокий вид, Ро. Тебе нужен кто-то, с кем можно поговорить?
– Я пытаюсь...
– начал Рон и остановился, когда слова застряли у него в горле. Держа стакан в правой руке, Джинджер будто случайно опустила левую прямо ему на бедро. Улыбнулась, подмигнула и слегка сжала пальцы.
Рон Розенберг впал бы в панику. Его пугали напористые женщины. Но рука Джинджер лежала не на бедре Рона Розенберга, и за эту мысль он ухватился изо всех сил. Для проститутки он был Ро, а не Рон. Ро Ерг.
– Ого, - проворковала она через секунду, когда ее блуждающие пальцы нащупали его растущую эрекцию.
– И большой же у тебя! Как насчет пойти в кабинку там, позади, где нам никто не помешает разговаривать?
Облизнув губы, Ро кивнул. Он знал, что поступает как идиот, но ему было все равно. К тому же никто и не узнает. Это ведь не с Роном Розенбергом происходит, а с Ро Ергом.
Оставив пятерку для бармена, Ро собрал остаток денег и пошел за Джинджер в самую дальнюю кабинку. Она жестом пригласила его внутрь, так что они оказались спиной к бару.
– Отсюда никто ничего не увидит, - шепнула она подсаживаясь к нему. Мы здесь одни.
– Но... но...
– пытался возразить Рон, у которого остатки здравого смысла боролись с алкоголем, - мы же на открытом месте! Бармен может в любую минуту вернуться!
– Гарри?
– рассмеялась Джинджер.
– Он знает, что здесь делается. И получит свою долю.
Не дав ему времени для дальнейших протестов, Джинджер быстро занялась его одеждой. В секунду она расстегнула ему крючок и молнию на брюках. Он застонал от возбуждения, когда она запустила руки внутрь и вытащила его уже стоящий член.
– Вот и славно, - мурлыкнула она, ерзая на стуле. От этого движения платье у нее поднялось до пояса. Вряд ли стоило удивляться, что под ним ничего не было.
– В рот - пятьдесят, - деловым тоном сказала она, опытными пальцами массируя твердый, как скала, орган.
– Если хочешь трахаться, это сотня. Оба вместе - сто двадцать пять.
– Этого не может быть, - проговорил Рон, тряся головой.
– Не может быть.
– Поспорим, лапонька?
– спросила Джинджер. И быстро наклонившись, слегка обхватила губами кончик члена. Мягко присосалась к головке. Раз, два, три раза лизнула. Потом посмотрела вверх и усмехнулась.
– Это и есть секс. Настоящий. А сколько ты согласен заплатить?
И в этот момент, оглушенный виски и сексом, Рон испытал второе откровение. Все ерунда, кроме денег. Джинджер было плевать, зовут его Ро или Рон, или черт знает как. Она была проституткой, зарабатывающей быстрые баксы, удовлетворяя чужую похоть. Его имя, личность, биография для нее ничего не значили. Женатый, холостой, богатый, бедный, святой, грешный все равно. Все ерунда, кроме денег. Кусок пластика дал Ро Ергу личность. Деньги дали ему силу. И это была главная правда, единственно существенная в современном обществе.
Рон Розенберг был бы слишком поглощен чувством вины и беспокойством, что Мардж как-нибудь узнает, чтобы продолжать. Но это ведь не Рон снял с карты тысячу наличными. Это были не его деньги. Они принадлежали Ро Ергу. Джинджер разговаривала не с Роном. Она сделала предложение Ро Ергу. И Ро ответил.
– И то, и другое, - объявил он хриплым от вожделения голосом. Вытащив из кармана ком бумажек, он протянул Джинджер сотню и две двадцатки. Сделай так, чтобы было долго, и сдачу можешь оставить себе.