Роберт Мальтус. Его жизнь и научная деятельность
Шрифт:
Введение и глава I
Книги и люди имеют свою судьбу. И как подчас жестока, как трагична бывает эта судьба!.. Ученый экономист, трудолюбивый исследователь, провозвестник нескольких истин, которыми может гордиться наука, Мальтус для большой массы читающей публики служит не то каким-то пугалом, не то мишенью для насмешек. С именем его в обществе тесно связано представление об… абортивных средствах. Во Франции можно часто встретить кличку «мальтузианка» в применении к жуирующей даме высшего круга, не желающей себя обременять потомством. Что же, и в самом деле Мальтус давал рецепты против невольных последствий жуирования, и в самом деле его главной заботой было открыть предупредительное средство против деторождения? Ничуть не бывало, ни одного слова об этом мы не находим в сочинениях Мальтуса. Но, в таком случае, какое же отношение находят так называемые «мальтузианцы» и «мальтузианки» к автору «Опыта о народонаселении»? Точно такое же, как «дарвинист» Поль Астье из драмы Додэ к знаменитому английскому биологу
Нравственные принципы и правила поведения люди не вычитывают из книг, они их составляют сами, под влиянием столкновений с действительной жизнью. Но у нас есть потребность приклеивать к убеждениям ярлыки, давать людям известные клички. И вот эти-то ярлыки, эти клички мы и заимствуем из «умных книжек», заимствуем иногда неудачно, заимствуем из книг, которых даже не читали, просто лишь понаслышке… Отсюда получаются удивительные курьезы: Дарвин оказывается ответственным за парижских искателей приключении, Тэн – за психопатов, Мальтус – за дам полусвета!
Однако, кроме таких насильственных, навязанных Мальтусу учеников, у него есть ученики и вполне добровольные, компрометирующие его не менее первых. Такие «ученики» имеют одну, всем им свойственную черту: им нет дела до научных основ учения Мальтуса, они берут только его практические выводы, и то не все, а лишь некоторые, пригоняют их так или иначе к собственному миросозерцанию и затем изготовленную таким образом однобокую, фальшивую доктрину приписывают автору «Опыта о народонаселении». В Англии и во Франции существует два разных преобладающих типа мальтузианцев. На родине Мальтуса, уже после его смерти, образовался целый кружок лиц, объединенных той идеей, что, так как естественный прирост населения грозит человечеству страшными бедствиями, обязанность каждого – по возможности воздерживаться от произведения на свет большого потомства. Требование это находится еще в известном согласии с учением, развитым в «Опыте о народонаселении», но наши мальтузианцы идут далее самого Мальтуса. Так как, говорят они, главное заключается в том, чтоб население не слишком размножалось, – в сущности довольно безразлично, какими средствами достигается эта важная цель. И они придумали целый ряд средств – таких, о которых в сочинениях общего характера не принято даже говорить. Нравственное воздержание Мальтуса превратилось у его учеников в безнравственное… Преобладающий тип французских последователей Мальтуса имеет своеобразный оттенок. В то время, как мальтузианцы в Англии говорили о «нравственном долге каждого», об обязанностях «индивида перед обществом», мальтузианцы во Франции несколько сузили круг лиц, которым, по их мнению, обязательно обрекать себя на воздержание. Людям богатым стесняться нечего, но бедным… Жениться, когда не можешь содержать семью, разве это не возмутительно?!! Вот в этом-то, в невоздержанности, в беззаботности, с которой бедняки обзаводятся семьями, и заключается, по мнению некоторых французских экономистов, причина их особенной нищеты, причина того, что они не могут подняться на высшую ступень общественной лестницы. Недаром и само слово – пролетарий, происходя от латинского слова proles, означает столько же «бедный», сколько и «наклонный к размножению», «плодовитый». Итак, заключают наши мальтузианцы, вся нищета в современном нам строе происходит от чрезмерного размножения низших классов; весь социальный вопрос заключается в том, как бы привить пролетариям привычки к самообузданию и аскетическое отношение к любви и браку. Едва ли нужно говорить о всей жестокости такого совершенно своеобразного экономического материализма, согласно которому только деньгами покупается право на любовь и семейное счастье…
Определить с полной точностью ту долю вреда, которую принесли Мальтусу в общественном мнении французские и английские его ученики, конечно, невозможно, но мы склонны думать, что более половины тех постоянных нареканий в жестокости и безнравственности, которые всегда в таком изобилии расточаются по адресу Мальтуса, обязаны своим происхождением не «Опыту о народонаселении», а уже позднейшим вольным его толкованиям и комментариям. Обвинять Мальтуса в безнравственности – значит обнаруживать прямо свое незнакомство с «Опытом о народонаселении». Быть может, высшая мораль, мораль будущего, действительно не вполне согласуется с нравственными принципами английского мыслителя, но та ходячая, будничная мораль, с точки зрения которой Мальтуса забрасывали грязью, «Опытом о народонаселении» решительно не может почитаться затронутой. Более основания имеют объяснения в жестокости, хотя и тут, повторяем, надо отделить взгляды самого Мальтуса от всех позднейших наслоений и приклеек его учеников. Учение Мальтуса безотрадно, но надо показать, что оно ложно, иначе в чем же виноват исследователь, вскрывающий язвы общественной жизни? Разве ему, а не самой жизни обязан он своим существованием? Выводы, которые Мальтус делает из своих теоретических посылок, подчас действительно жестоки, но надо показать, что выводы эти сделаны неправильно, иначе какое значение могут иметь все наши жалобы?
Вот те соображения, по которым, знакомя читателей с Мальтусом, мы совершенно отрешились от той ходячей моральной оценки, которая, по нашему мнению, только вредит пониманию высказанных этим экономистом идей. Вообще, мы старались возможно полнее и возможно ближе к подлиннику изложить взгляды Мальтуса – писателя, всем известного по имени, но мало кому известного по его сочинениям. Чтобы изобразить мировоззрение Мальтуса во всей его полноте, мы считали необходимым, не ограничиваясь обозрением одного «Опыта о народонаселении», обратиться и к другим, мало известным его сочинениям («Основания политической экономии», «Определения в политической экономии», «Природа и возрастание ренты»). Таким образом, учению Мальтуса о народонаселении мы предпослали изложение его общих экономических взглядов, весьма любопытных самих по себе и в то же время находящихся в полной гармонии и уясняющих нам ту доктрину, изображению которой посвящен и «Опыт о народонаселении». Быть может, для иных, незнакомых с политической экономией читателей эта глава (вторая), где мы трактуем взгляды Мальтуса на прибыль, ренту
Мы льстим себя надеждой, что, каковы бы ни были недостатки нашей работы, читатели из нее познакомятся не с тем мнимым, фантастическим Мальтусом, который так часто служил мишенью для нападок и для насмешек якобы читающей публики, который вызывал столь неосновательные обвинения в безнравственности и столь преувеличенные жалобы по поводу своей жестокости, но с Мальтусом настоящим, реальным, с великим экономистом, обогатившим науку весьма замечательными исследованиями и прямо, можно сказать, создавшим учение о народонаселении, до того времени не существовавшее и сохранившееся в своих основных чертах неизменным даже до наших дней.
Глава I
Отец и родина Мальтуса. – Первые воспитатели. – Кембридж. – Начало литературной деятельности. – «Опыт о народонаселении», его успех. – Путешествия. – Годы учительства. – Друзья, литературные противники. – Характер Мальтуса и отзывы окружавших его.
Задача биографа Мальтуса не из особенно благодарных. Не то, чтобы жизнь и характер автора знаменитого «Опыта о народонаселении» не представляли никакого интереса для. современников, не то, чтобы наши сведения о нем были уж слишком скудны (хотя они действительно не отличаются большой полнотой), но дело в том, что трудно представить себе жизнь более однообразную и в такой степени лишенную движения и внешних событий, как та, которую вел Мальтус. Кабинетный ученый, священник и профессор, он с ранней молодости и до конца своих дней занимался одним и тем же: учился и учил других. Все его интересы, все помыслы и наслаждения сводились к этому главному пункту; единственными внешними вехами его внутренней жизни являются для нас его работы. Пусть же читатель не удивляется, что в книжке, посвященной биографии Мальтуса, он найдет сравнительно мало чисто биографического элемента и, наоборот, так много о его сочинениях. Иначе мы не сумели бы оценить по заслугам значение человека, творения которого принадлежат всему миру, а жизнь – небольшому кругу юных учеников и друзей.
О предках Мальтуса сведений не имеется. Известно только, что один из них, Франсис, а другие говорят Томас Мальтус, издал в 1629 году на французском и на английском языках сочинение: «Фейерверки, фортификация и арифметика». Это нам дает повод отметить в семье литературные традиции, поддержанные отцом Мальтуса и переданные сыну как бы по наследству. К характеристике отца и сводится в сущности все, что мы знаем о родителях Мальтуса. Что же касается матери, то о ней биографы хранят упорное молчание; она, по-видимому, рано умерла, не оказав на сына никакого заметного влияния. Скажем здесь кстати, что воспитание Мальтуса было вверено одним мужским рукам, влияние женского элемента не коснулось его ни в раннем детстве, ни позднее. Первым и главным воспитателем Мальтуса, сыгравшим немалую (хотя и довольно странную) роль в его жизни, был, без сомнения, его отец; на этой типичной, любопытной фигуре нам следует остановиться здесь немного дольше.
Даниель Мальтус родился в 1730 году. Свое образование он получил в Королевском колледже в Оксфорде, который оставил в 1747 году, не приобретя ни диплома, ни степеней. Это произошло не по недостатку средств, как полагали сначала иные биографы, потому что он был человеком состоятельным, и не вследствие его религиозного свободомыслия, потому что при матрикуляции он подписал требуемое заявление о своей принадлежности к государственной церкви, – причина этого лежала в том, что он совершенно не дорожил никакими внешними отличиями. Оставив университет, он не оставил дело своего образования; окруженный друзьями из литературного мира, Даниель Мальтус много читал, а затем и сам стал пробовать свои силы на литературном поприще. Как хорошему знатоку французской и немецкой литературы ему долгое время приписывался английский перевод «Поля и Виржини» и «Страданий молодого Вертера». Однако новейший биограф Мальтуса, Бонар, опровергает это и говорит, что он писал оригинальные статьи, имевшие большой успех в свое время, но неизвестные нам теперь вследствие их анонимности. Большой поклонник гуманной, освободительной философии XVIII века, Даниель Мальтус был лично знаком с некоторыми из своих знаменитых современников, в частности, с Юмом и Руссо; последний даже сделал его своим душеприказчиком.
Женившись, Мальтус-отец поселился в Суррейском графстве, близ Доркинга, где находилось его небольшое имение в местечке Рукери. Здесь и родился сначала старший его сын, Сайденгэм, а затем, 14 февраля 1766 года, младший, Томас Роберт, впоследствии автор «Опыта о народонаселении». Обстановка, в которой вырос мальчик, была вполне благоприятна для его развития. Он не знал бедности и лишений, но в то же время не был избалован и большим богатством; детство Роберта протекало в деревне, на лоне природы, в живописнейшей местности, в доме обыкновенного английского помещика средней руки. Окружающие любили отца Мальтуса как умного, любезного человека, составлявшего украшение прихода, но в то же время несколько эксцентричного, довольствовавшегося обществом детей и немногих знакомых. Все свое время Даниель Мальтус проводил или в своем кабинете за книгами, или занимаясь ботаникой и изучая природу. В длинные зимние вечера он любил сидеть у камина, мечтая о грядущих веках и о будущем счастье всего · человечества. В доме тогда было тихо и чинно, всякий сидел за каким-нибудь делом, а с улицы доносились только шум ветра да однообразные крики грачей…