Робин Гуд

Дюма-отец Александр

Всадник все еще держал меч поднятым: он сомневался.

— Ну же, милорд, — продолжал Робин, — взгляните мне в лицо, и вы сами увидите, что я не похож на убийцу.

— Да, да, мой мальчик, признаюсь, что на разбойника ты не похож, — сказал незнакомец, внимательно разглядывая Робина: чистый лоб, искреннее лицо, светящееся в глазах мужество, улыбка законной гордости на губах — вся благородная внешность подростка невольно внушала доверие тому, кто смотрел на него.

— Скажи мне, кто ты, и прошу тебя, отведи нас туда, где наших лошадей

могут покормить и где они отдохнут, — добавил всадник.

— С удовольствием. Следуйте за мной.

— Но прежде возьми мой кошелек, а потом и Господь отблагодарит тебя.

— Оставьте себе ваше золото, сэр рыцарь, мне оно ни к чему, у меня нет в нем нужды. Меня зовут Робин Гуд, и я живу с отцом и матерью в двух милях отсюда, на опушке леса; пойдемте, и вы найдете в нашем доме сердечный прием.

Молодая женщина, до того державшаяся в отдалении, подъехала к ним, и Робин увидел, что из-под шелкового капюшона, который прикрывал ее голову от утренней свежести, блестят огромные черные глаза; он заметил также, что она божественно хороша собой, и, пожирая ее взглядом, вежливо поклонился ей.

— По-вашему, нам следует верить словам этого юноши? — спросила дама у рыцаря.

Робин гордо поднял голову и, не дав рыцарю времени ответить, воскликнул:

— А что, на земле уже совсем не верят честным людям?

Путники улыбнулись: они больше не сомневались.

III

Маленький караван сначала двигался в полном молчании: рыцарь и девушка все еще думали об опасности, какой им удалось избежать, а в голове юного лучника роились неведомые ему дотоле мысли — он первый раз в жизни был восхищен красотой женщины.

Робин был горд по врожденному благородству и не хотел показаться ниже тех, кто был обязан ему жизнью, а потому шел впереди них с видом надменным и суровым; он догадывался, что эти люди, скромно одетые и путешествующие без свиты, принадлежат к знати, но он полагал, что в Шервудском лесу он им ровня, а перед лицом убийц даже превосходит их.

Заветной мечтой Робина было прослыть метким лучником и смелым лесником; первый титул он заслужил, а второй — еще нет, потому что выглядел совсем зеленым юнцом.

Помимо всех своих замечательных качеств, Робин обладал еще и прекрасным певучим голосом; он сам это знал и пел при каждом удобном случае, а потому и сейчас ему захотелось показать путешественникам свои способности. Он запел какую-то веселую балладу, но странное волнение сжало его горло, а губы его задрожали; он попробовал снова запеть, но тяжело вздохнул и умолк; затем попытался запеть еще раз, но с тем же успехом.

Простодушный мальчик не понимал, какое чувство делает его робким: перед его мысленным взором все время стоял образ прекрасной незнакомки, ехавшей за ним следом,

и, грезя о ее прекрасных черных глазах, он забыл слова своей песни.

Но в конце концов, поняв причину своего волнения, он снова обрел присущее ему хладнокровие и подумал:

«Терпение, я скоро увижу ее без капюшона!»

Рыцарь стал доброжелательно расспрашивать Робина о его вкусах, привычках и занятиях, но тот отвечал холодно и изменил тон лишь тогда, когда разговор задел его самолюбие.

— Так ты не боишься, — спросил незнакомец, — что этот негодяй попытается отомстить тебе за свою неудачу? Не боишься, что рука тебе изменит?

— Черт возьми, нет, милорд, такое опасение мне и в голову прийти не может!

— И в голову прийти не может?!

— Да, я привык легко попадать в цель в куда более сложных случаях.

В словах Робина было столько гордости, благородства и поры в спои силы, что незнакомец воздержался от насмешек и спросил:

— Так ты достаточно меткий стрелок, чтобы попасть с пятидесяти шагов в ту же цель, и которую попадаешь с пятнадцати?

— Конечно; но надеюсь, милорд, — добавил мальчик насмешливо, — что вы не сочтете урок, который я преподал этому разбойнику, образцом меткости.

— Почему же?

— Да потому, что подобный пустяк ничего не доказывает.

— А ты что, можешь дать мне лучшее доказательство?

— Пусть только случай представится, и вы сами увидите.

Снова на несколько минут воцарилось молчание; маленький караван достиг небольшой поляны, пересеченной наискось тропой. И в ту же минуту в воздух поднялась крупная хищная птица, а из соседних зарослей, испуганный топотом конских копыт, выскочил олененок и кинулся через поляну, чтобы снова скрыться в лесу.

— Внимание! — воскликнул Робин, наложив одну стрелу на лук, а другую беря в зубы. — Какую дичь вы предпочитаете, в шерсти или в перьях?

И не успел рыцарь ответить, как олененок замертво свалился на траву, а птица, кружась в воздухе, упала на поляну.

— Ну, раз вы не хотели выбирать, когда они были живыми, выберете вечером, когда их изжарят.

— Превосходно! — воскликнул рыцарь.

— Чудесно! — прошептала девушка.

— Вашим милостям нужно только идти прямо по этой дороге, и за вот тем лесом будет дом моего отца. Поклон вам! Я пойду вперед, чтобы предупредить мать о вашем приезде и послать за убитой дичью нашего старого слугу.

И, сказав это, Робин убежал.

— Благородный ребенок, не правда ли, Марианна? — спросил рыцарь свою спутницу. — Очаровательный мальчик, и самый красивый лесник, какого я когда-либо встречал в Англии.

— Он еще совсем юн, — ответила незнакомка.

— И может быть, еще моложе, чем кажется благодаря своему росту и крепости. Вы и поверить не можете, Марианна, насколько жизнь на свежем воздухе благоприятствует развитию силы и укрепляет здоровье; в удушающей атмосфере городов все не так, — добавил, вздохнув, всадник.