Робур-завоеватель
Шрифт:
Воздухоплавателями были прославленный Гарри У.Тиндер, чье имя уже упоминалось в начале нашего повествования, и его помощник.
Пассажирами – председатель и секретарь Уэлдонского ученого общества. Разве не заслужили они подобной чести? Разве не принадлежало им право самолично участвовать в испытании, имевшем целью посрамить летательные аппараты тяжелее воздуха?
И теперь, по прошествии семи месяцев, они все еще ни словом не обмолвились о своем приключении. Даже Фрикаллин, как ни трудно ему было хранить молчание, ничего не рассказал ни об инженере Робуре, ни о его чудесной летательной машине. Воинствующие сторонники воздушных шаров, дядюшка Прудент и Фил Эванс, по понятным причинам избегали всяких разговоров о воздушном корабле и вообще о летательных аппаратах. До
К тому же человек, которому они так жестоко отомстили, – в чем нимало не раскаивались, – наверняка погиб, и никто из экипажа воздушного корабля не мог, конечно, пережить его. Секрет устройства «Альбатроса» был отныне погребен в глубинах Тихого океана.
Правда, оставалось еще предположение, что у инженера Робура было тайное пристанище, уединенный остров, затерянный в просторах безбрежного океана. Воздухоплаватели помнили об этом и собирались впоследствии предпринять розыски этого острова.
Итак, предстояло, наконец, великое испытание, которое Уэлдонское ученое общество готовило так долго и с таким старанием. Аэростат «Вперед» был самым совершенным образцом всего, что было достигнуто до сих пор в области воздухоплавания, подобно тому как «Непреклонный» и «Грозный» являлись высшим достижением в области мореплавания.
Он обладал всеми качествами, которыми должен обладать воздушный шар. Его размеры разрешали ему подниматься до самых верхних слоев атмосферы, доступных для аэростата; непроницаемость его оболочки позволяла ему находиться неограниченное время в воздухе, а прочность ее – не опасаться любого расширения газа, так же как и самого сильного дождя и ветра; благодаря большому газоизмещению аэростат без труда поднимал в воздух систему электрических двигателей, которая сообщала его гребным винтам еще невиданную скорость вращения. Воздушный шар Уэлдонского ученого общества имел удлиненную форму, что облегчало его полет в горизонтальном направлении. Его гондола, напоминавшая ту, какую подвесили к своему воздушному шару капитаны Кребс и Ренар, была оснащена всем необходимым воздухоплавателю оборудованием: в ней имелись физические приборы, канаты, якоря, гайдропы и прочее, не говоря уж об источниках электрической энергии – батареях и аккумуляторах. На носу гондолы был установлен гребной винт; второй винт был укреплен, как и руль, на корме. Однако двигатели аэростата значительно уступали в мощности двигателям «Альбатроса».
После того как оболочку воздушного шара наполнили газом, он был доставлен на поляну в Фэрмонт-парке, на то самое место, куда когда-то на несколько часов опустился воздушный корабль.
Нечего и говорить, что подъемная сила аэростата «Вперед» создавалась с помощью легчайшего из газов. Один кубический метр светильного газа обладает способностью поднимать в воздух около семисот граммов, что создает лишь незначительную подъемную силу в воздушной среде. А каждый кубический метр водорода может поднять груз в тысячу сто граммов. Чистый водород, полученный в специальных аппаратах, по способу знаменитого Анри Жиффара, и наполнял гигантский воздушный шар. Газоизмещение аэростата составляло сорок тысяч кубических метров, и его подъемная сила равнялась сорока тысячам, помноженным на тысячу сто, то есть сорока четырем тысячам килограммов.
В то утро, 29 апреля, все приготовления к полету были закончены. К одиннадцати часам огромный воздушный шар уже покачивался в нескольких футах от земли, готовый подняться ввысь.
Стояла великолепная погода, словно специально предназначенная для предстоявшего важного испытания. Правда, ветру не мешало бы, пожалуй, быть посвежее, так как это сделало бы опыт более убедительным. В самом деле, ведь никто не сомневался, что воздушным шаром можно управлять в тихую погоду; но совеем иное дело, когда в атмосфере происходит сильное движение воздуха, и именно
Но ветра не было и в помине, и ничто» не указывало на то, что он может подняться. В тот день Северная Америка в виде исключения явно не собиралась послать в Европу ни одной из тех знатных бурь, которых у нее так много в запасе. Трудно было выбрать более подходящую погоду для успешного проведения опыта.
Надо ли говорить, что огромная толпа заполнила Фэрмонт-парк, что бесчисленные поезда доставляли в столицу Пенсильвании любопытных из соседних штатов, что промышленная и деловая жизнь в городе на время замерла? И все без исключения – хозяева, служащие, рабочие, мужчины и женщины, старики и дети, депутаты конгресса, представители армии, правительственные чиновники, репортеры, местные жители, и белые и цветные, – все теснились на просторной поляне. Надо ли описывать бурные чувства этой толпы, ее внезапные порывы, когда по людскому морю, казалось, пробегали волны? Надо ли упоминать, какие оглушительные крики «гип-гип-гип!» послышались со всех сторон, подобно взрывам фейерверка, когда дядюшка Прудент и Фил Эванс появились в гондоле, подвешенной к аэростату, убранному в национальные цвета Америки? Надо ли, наконец, говорить, что большая часть зрителей явилась сюда не столько для того, чтобы взглянуть на исполинский аэростат, сколько для того, чтобы поглазеть на двух необыкновенных людей, из-за которых Старый Свет преисполнился зависти к Новому?
Но почему речь идет о двух героях дня, а не о трех? Где же Фриколлин? Фриколлин решил, что с него вполне достаточно славы, которую он снискал себе полетом на «Альбатросе», и отклонил честь сопровождать своего господина. Вот почему он лишился своей доли в тех неистовых приветствиях, которыми были встречены председатель и секретарь Уэлдонского ученого общества.
Само собой разумеется, что все члены прославленного клуба воздухоплавателей в полном составе присутствовали на торжестве: они заняли отведенные им места в центре поляны, огражденные канатами и полицейскими кордонами. Здесь находились Трак Милнор, Бэт Т.Файн и Уильям Т.Форбс под руку со своими дочерьми – мисс Долл и мисс Мэт. Все они явились засвидетельствовать, что нет такой силы, которая могла бы разъединить сторонников «аппаратов легче воздуха»!
В одиннадцать часов двадцать минут пушечный выстрел возвестил, что последние приготовления окончены.
Аэростат ожидал теперь лишь сигнала к отправлению. В одиннадцать часов двадцать пять минут послышался второй пушечный выстрел.
Гигантский воздушный шар, удерживаемый канатами, поднялся метров на пятнадцать над поляной. Его гондола покачивалась над замершей от волнения толпой. И тогда дядюшка Прудент и Фил Эванс, стоявшие в передней части гондолы, приложили левую руку к груди – в знак того, что они душою вместе со всеми собравшимися. Затем они простерли правую руку к небесам – в знак того, что самый крупный из дотоле существовавших воздушных шаров готов, наконец, овладеть воздушным пространством.
И в ту же минуту сто тысяч человек приложили свою левую руку к груди, а правую – простерли вверх.
Третий пушечный выстрел прозвучал ровно в одиннадцать часов тридцать минут.
– Отдать концы! – крикнул Дядюшка Прудент, употребляя традиционную морскую формулу.
И аэростат «Вперед» величественно поднялся ввысь, как принято выражаться при описании полетов воздушных шаров.
Это и вправду было величественное зрелище! Казалось, огромный корабль плавно сошел со стапеля судостроительной верфи. И в самом деле, разве аэростат не устремился в просторы воздушного океана?
Воздушный шар поднимался вверх строго по вертикали, что свидетельствовало о полном отсутствии ветра, и остановился на высоте двухсот пятидесяти метров.
Здесь начались различные маневры, которые «Вперед» проделывал в горизонтальной плоскости. Сначала, движимый своими гребными винтами, он поплыл навстречу солнцу со скоростью десяти метров в секунду. Это обычный ход спокойно плывущего по морю кита. Сравнение аэростата с гигантом полярных морей напрашивалось само собой, ибо своей формой он напоминал это огромное млекопитающее.