Родина крылья дала
Шрифт:
Программу дня мы выполнили, и я приступил к своему любимому занятию — наблюдению и фотографированию океана. Саша тоже подплыл к иллюминатору и даже стал помогать мне. Потом неожиданно, как бы продолжая начатый разговор, тихо сказал:
— Сегодня погиб мой отец… подо Ржевом… у деревни Полунино. Мне и года не было. Потом умерла мама. Я перед полетом ездил к отцу.
Мне пришлось прекратить наблюдения. Я слушал своего бортинженера, представляя себе события тех лет. В боях подо Ржевом мотострелковый батальон, который входил в состав 55-й танковой бригады, под командованием комбата старшего лейтенанта Иванченкова Сергея Петровича стоял насмерть. Тогда в Ивантеевке делал первые шаги сын комбата — Саша Иванченков.
Жизнь Сергея Петровича Иванченкова оборвалась в одно мгновенье. Это случилось 10 августа 1942 года у деревни Полунино подо Ржевом.
Я слушал Сашу, потом поставил кассету с песнями Владимира Высоцкого. Это были песни про Сашиного отца, про комбата Иванченкова. «Тот же воздух и та же вода… только он не вернулся из боя», — раздавалось на околоземной орбите.
Накануне полета Александр Иванченков в очередной раз приехал к отцу. На обелиске братской могилы золотом высечены имена погибших. Среди них — «Старший лейтенант Иванченков Сергей Петрович».
— Здравствуй, отец, — сказал сын.
А в ответ — тишина.
Шум летнего дождя приглушил нотки дрогнувшего голоса…
— Я хочу сказать тебе, папа, что Родина, которую ты защитил своей жизнью, доверила мне ответственное задание…
Непрестанно шел проливной дождь. Земля была мокрая, обелиск был мокрый, одежда — тоже. Саша беседовал с отцом, не обращая внимания на ливень. По его щекам скатывались струйки, падали на землю. Было трудно понять, то ли это слезы мужественного человека, которому предстояло стартовать в космос, во время пожара на станции «Салют-6» не дрогнуть, спасти станцию, то ли это капли дождя, падающие на лицо и стекающие на теплую землю.
Анастасия Максимовна, учительница Полунинской школы, давно заметила сквозь завесу ливня силуэт одиноко стоящего человека. Проверив ученические тетради, она снова выглянула в окно:
— Сколько же времени прошло?! А человек стоит…
Учительница взяла плащ, свернула его и, прижав к груди, чтобы не замочить дождем, пошла к обелиску. Осторожно набросив плащ на промокшего Сашу, Анастасия Максимовна стала рядом и шепотом, боясь прервать разговор сына с отцом, спросила:
— Кто?
— Старший лейтенант Иванченков.
Потом она пригласила Сашу в дом, угостила пирогами, чаем, обсушила.
В конце августа, когда мы встретили на станции Валерия Быковского и Зигмунда Йена, за первым торжественным ужином Зигмунд вручал нам послания с Земли. Среди многих писем Александр Иванченков получил письмо от Анастасии Максимовны из деревни Полунине, в котором она искренне желала нам успехов в полете и приглашала в гости.
Мы прибыли в Полунине в солнечный День Победы 9 мая 1979 года. Нас по-матерински встретила Анастасия Максимовна. Матери, отцы, сыновья, дочери и внуки погибших встали в почетном карауле у братской могилы.
Потом пили чай у Анастасии Максимовны: для всех, кто входил в дом, были готовы пироги и чай. Учительница всех гостей знала по имени-отчеству.
Тогда-то мы и узнали, что сельская учительница со своими учениками проделала огромнейшую работу, разыскивая пропавших без вести в боях подо Ржевом. Все приезжие считают ее родной. Два раза в год Анастасия Максимовна приводит своих учеников на урок памяти и мужества к братской могиле, за которой они бережно и постоянно ухаживают. Анастасия Максимовна рассказывает, а перед глазами мальчиков и девочек вырастают былинные фигуры солдат и офицеров, идущих в полный рост на врага…
…Пришлось прервать воспоминания. Под звуки марша в зал съезда вступил сводный комсомольско-молодежный отряд имени XXVIII съезда комсомола Белоруссии. Многие юноши и девушки добровольно уезжали на строительство тракторного завода в Сморгони и в нерентабельные хозяйства республики. Командир отряда Николай Дидух доложил съезду о готовности юношей и девушек приступить к работе. Дважды Герой Социалистического Труда председатель колхоза «Рассвет» Владимир Константинович Старовойтов обратился к отряду с напутственными пожеланиями.
Вот так же некогда из Кремлевского Дворца съездов ушел на строительство БАМа комсомольско-молодежный отряд имени XVIII съезда ВЛКСМ. В его составе было 90 юношей и девушек из Белоруссии. Летом 1982 года я летел с семьей в отпуск на Дальний Восток. Чем ближе подлетали к Байкалу, тем с большим волнением билось сердце. Трассу БАМа я видел из космоса, а сейчас была реальная возможность встретиться с земляками, посмотреть, как они строят, как живут. После дозаправки в Улан-Удэ наш самолет ушел дальше без трех пассажиров: с женой и дочерью мы ждали рейса на Южно-Ангарск. Поселок Кичера, возведенный руками земляков, был как раз в этом районе.
Встреч было много. Молодые строители подробно рассказали о своих делах, а я им — о наших космических полетах. Вместе с бригадой лесорубов я отправился на начало строительства новой железнодорожной станции. Станция была еще только в чертежах. Мы вышли из вагона прямо в лес. Предстояло проложить просеку под будущую улицу. Взвизгнули бензопилы, упали первые вековые сосны. Чтобы их валить — надо обладать особым мастерством. Пот заливал глаза, комары жалили с остервенением, как бы отстаивая свои владения. Я не мог сравниться с лесорубами, но и мои сосны стали ложиться рядом. Во время перерыва кто-то из ребят принес небольшую дощечку и предложил:
— Давайте назовем эту улицу не Центральной, как у нас в проекте, а улицей Космонавтов. Смотрите, сколько сосен уложил Коваленок.
Сосен этих было не так уж и много, но решение бригады было единодушным. И я закрепил на сосне дощечку с новым названием.
Сотни километров проехал я по стальной магистрали. Везде видел, сколько здесь вложено титанического труда, энтузиазма строителей. Казалось, что с таким настроением я и уеду с БАМа. Но чем больше присматривался, тем больше и больше меня беспокоило увиденное. Дело в том, что вдоль железной трассы оставались брошенными большие материальные ценности: металлоконструкции, железобетонные изделия, неисправная строительная техника, добротный лес. Можно было на правах гостя и не заметить этого. Но когда я представил свою страну с высоты космического полета, когда ощутил, что наша Родина — это единый живой организм, то решил не молчать. По возвращении в Кичеру высказал секретарю партийного комитета Бурятского участка БАМа Николаю Степановичу Бондареву все, что увидел. Не мог не сказать об этом и Николаю Ивановичу Крючкову, работавшему тогда первым секретарем Северо-Байкальского райкома партии, а в Улан-Удэ — Председателю Верховного Совета Бурятской АССР Бато Семеновичу Семенову.