Родни Стоун (др. изд.)
Шрифт:
На лице дяди отразилась немалая досада, он не любил, чтобы к нему вторгались столь бесцеремонно, однако положение обязывало его поддерживать знакомство с боксерами, а потому он скрыл неудовольствие и лишь сухо спросил, какое же дело привело к нему Уорра. Вместо ответа толстяк многозначительно покосился на камердинера.
– Дело важное, сэр Чарльз, это разговор не для посторонних ушей.
– Можете идти, Лоример... Итак, Уорр, я вас слушаю.
Боксер преспокойно уселся на стул верхом и облокотился на спинку.
– У меня есть кое-какие сведения, сэр Чарльз, - сказал он.
– А именно?
– нетерпеливо воскликнул дядя.
– Очень ценные сведения.
– Так говорите!
–
– Понимаю: вы хотите, чтобы вам заплатили за ваше сообщение.
Боксер улыбнулся в знак согласия.
– Я не покупаю кота в мешке. Пора бы вам это знать.
– Конечно, я вас знаю, сэр Чарльз, вы благородный и шикарный джентльмен. Понимаете ли, вздумай я эти самые сведения обернуть против вас, я бы заработал не одну сотню. Да только мне это не по нутру, потому как Билл Уорр всегда стоял за классный спорт и за честную игру. Ну, а коли я скажу все вам, так уж, надо думать, вы не оставите меня внакладе.
– Поступайте, как вам угодно, - сказал дядя.
– Если ваши сведения будут мне полезны, я сам решу, как мне с вами рассчитаться.
– Лучше не скажешь. На том и поладим, хозяин, думаю, вы поступите по справедливости, про вас все так и говорят. Ну вот, стало быть, ваш Джим Гаррисон завтра утром на Кролийских холмах дерется с Крабом Уилсоном из Глостера, и на него поставлены большие деньги.
– Что же из этого?
– А известно вам, случаем, какие вчера были ставки?
– Три против двух в пользу Уилсона.
– Правильно, хозяин. А сегодня ставят семь против одного.
– Что такое?!
– Семь против одного, хозяин, это точно.
– Что за чепуха, Уорр! Отчего бы ставки так возросли?
– Я был в трактире Тома Оуэна, и в "Проломе в стене", и в "Упряжке", и всюду ставят семь против одного. Против вашего малого поставлены кучи денег. В клубах, в питейных заведениях отсюда и до Степни - везде такие ставки, словно ставят на доброго коня против куренка.
В этот миг по выражению дядиного лица я вдруг понял, как много значит для него исход этого боя. Но он тотчас пожал плечами и недоверчиво улыбнулся.
– Тем хуже для болванов, которые набавляют ставки, - сказал он.
– Мой боец в отличной форме. Ты его вчера видел, племянник?
– Вчера он был в превосходной форме, сэр.
– Случись что-нибудь неладное, мне дали бы знать.
– А может, ничего и не случилось... покуда, - с ударением сказал Уорр.
– Как прикажете вас понимать?
– А так и надо понимать, сэр. Помните Беркса? Сами знаете, он парень не больно надежный, а тут еще затаил зло на вашего Гаррисона, после того как он тогда в каретнике его уложил. Ну так вот, вчерашний день, часов эдак в десять вечера, приходит он ко мне в пивную, и с ним еще трое отъявленных разбойников, они всему Лондону известны. Перво-наперво Рыжий Айк, его на ринг больше не допускают, потому как он нечестно дрался с Биттуном. Потом Вояка Юсеф - этот родную мать за пятак продаст. И еще Крис Маккарти - тот просто жулик: дождется на Хеймаркет, как народ пойдет из театра, и давай шарить по карманам, вот и все его ремесло. Такую теплую компанию не всякий день встретишь, а тут гляжу: все вдрызг пьяные, один Крис трезвый - такая хитрая бестия, коли что почует, так уж лишнего не глотнет. Ну, провел я их в гостиную. Они-то, само собой, того не стоят, да я уж знаю: впустишь их в зал, затеют драку, поколотят кого из посетителей, потом с полицией хлопот не оберешься. Подал я им выпить, чего спросили, и сам с ними для верности остался, в гостиной. У меня там картины и чучело попугая, так чтоб не портили.
Ну, коротко сказать, пошла у них речь про завтрашний бой. Хохочут, заливаются: дескать, Джиму
Тогда пошел я за новой бутылочкой спиртного, чтобы у них языки еще больше развязались, а сам стал за окошком, в которое мы из бара в гостиную напитки передаем, приоткрыл его малость и слыхал каждое их слово, будто сидел с ними за столом.
Слышу, Крис Маккарти стал на них ворчать, чтоб не болтали лишнего, а Джо Беркс как рявкнет: не учи, мол, а то все зубы повыбиваю! Крис, понятно, струсил и давай их по-доброму уговаривать, что, мол, эдак они к утру раскиснут и не смогут дело сделать, да и хозяин, коли увидит, что они перепились и положиться на них нельзя, ни гроша им не заплатит. Тут они все трое отрезвели, и Вояка спрашивает, когда надо ехать. Крис говорит: лишь бы попасть в Кроли, пока Подворье не закрыто, тогда они вполне управятся. "Плата больно мала, говорит Рыжий Айк, - тут ведь петлей пахнет!" А Крис ему: какая, мол, к черту, петля!
– и вытаскивает из бокового кармана этакую небольшую дубинку, налитую свинцом. "Вы, - говорит, - втроем его держите, а я этой штукой перебью ему руку, и денежки наши. Ну, дадут нам за такое дело полгода в кутузке, уж никак не больше". "Он будет драться", - говорит Беркс, а Крис ему: "Что ж, с нами пускай, зато уж в другом месте ему не драться". Вот и все, что я слыхал. А нынче утром вышел и вижу: все ставят на Уилсона, набавляют и набавляют, я уж вам говорил. Вот такие-то дела, хозяин, а что тут к чему, вы и сами разберетесь.
– Отлично, Уорр, - сказал дядя и поднялся.
– Весьма вам признателен за сообщение и позабочусь, чтобы вы не остались внакладе. Думаю, что негодяи просто болтали спьяну, но все равно вы оказали мне большую услугу, известив меня об этом. Надо полагать, завтра на Холмах я вас увижу?
– Мистер Джексон звал меня с другими охранять ринг, сэр, чтоб не было беспорядка.
– Превосходно. Надеюсь, бой будет хороший и честный. До свидания, и еще раз благодарю.
Дядя говорил весело, беззаботно, но едва за Уорром затворилась дверь, быстро обернулся ко мне. Никогда еще не видал я на его лице такого волнения.
– Сейчас же едем в Кроли, племянник, - сказал он и позвонил.
– Нельзя терять ни минуты... Лоример, велите заложить гнедых в коляску. Приготовьте все, что мне понадобится с собой, и велите Уильяму подавать, да поскорее.
– Я сам за всем присмотрю, сэр, - сказал я и кинулся на Литл-Райдер-стрит, где находились дядины конюшни.
Кучера я не застал, пришлось послать мальчишку его разыскивать, а я тем временем при помощи конюха выкатил коляску из сарая и вывел двух гнедых кобыл. Все эти поиски и хлопоты отняли полчаса, а то и три четверти. На Джермин-стрит уже ждал Лоример с неизбежными корзинами, и дядя стоял в дверях, как всегда, в длинном светло-коричневом дорожном рединготе и, как всегда, с невозмутимым видом; на лице его ни в малой мере не отражалось нетерпение, несомненно, снедавшее его в эти минуты.
– Вы останетесь здесь, Лоример, - сказал он.
– Нам, вероятно, было бы нелегко устроить вас на ночлег. Держите крепче уздцы, Уильям! Садись скорей, племянник! А, Уорр! Что там еще?
Боксер спешил к нам со всей возможной для такого толстяка быстротой.
– Одну минуту, сэр Чарльз!
– запыхавшись, вымолвил он.
– У меня в пивной сейчас толковали, что та четверка за полночь отправилась в Кроли.
– Отлично, Уорр, - сказал дядя и ступил на подножку.
– А ставки опять подскочили - уже десять против одного!