Родовой артефакт. Хранительница
Шрифт:
– Я, наверно, вас утомила своими травами и грядками?
–Вовсе нет, Лори. Просто не думал, что ты так увлечена этим. А чем ты ещё занимаешься? Не скучаешь?
Теперь уже он взял меня под руку и, осторожно направляя, повёл к дому. Только не к парадному крыльцу, а к стене возле того места, где я садила мрику.
– Ну что вы! Когда мне скучать? Наоборот, я еле успеваю втиснуть в сутки всё, что надо и хочется сделать.
Александр Эрриа
Брошенный мной намёк жена предпочла не заметить. Но на мгновение сбившийся, а потом участившейся пульс показал, что поняла его правильно. Видно, она решила поиграть со мною, оттягивая неизбежное.
Глория взяла меня под руку и принялась рассказывать и показывать, где и что она хочет посадить. От телесного контакта моя чувствительность к её эмоциям усилилась: радость, предвкушение, азарт, бурлившие в крови Лори, омыли мой уставший от скучных бумаг разум, взбодрили, и мир словно прибавил ярких красок, как от хорошего тоника. Стало ясно, что под мои окна Глория пришла вовсе не ради меня. Аптекарский огород был не просто поводом, а истинным увлечением супруги.
Я попытался посмотреть её чувства чуть глубже. Эмоциональный фон моей жены был на подъёме. Она была переполнена энергией, ни тёмных пятен тоски, ни серого тумана страха в её ауре я не обнаружил. Так, коричневые нити опасений, обычных при любом начинании. Более яркие цвета любознательности, надежды, формирующихся симпатий явно преобладали.
Вот только того, что мне хотелось увидеть – чувственной страсти, обнаружить не удалось. Возможно, влечение ко мне пряталось глубже? Но проверить не получилось. Как будто почувствовав мои осторожные прикосновения к своей ауре, Глория резко остановилась и спросила:
– Я, наверно, вас утомила своими травами и грядками?
Пожалуй, стоит посмотреть, чем ещё, кроме огорода, она увлечена, и я ответил:
–Вовсе нет, Лори. Просто не думал, что ты так увлечена этим. А чем ты ещё занимаешься? Не скучаешь?
Глория попыталась отстраниться, но теперь уже я взял её под руку. Контакт позволял видеть её чувства без проникновения в ауру. Она принялась перечислять свои занятия, большую часть из которых занимала учёба. Когда Глория говорила о занятиях с Элидой, я чувствовал её дружеское расположение к сестре и почему-то ностальгию. Во время рассказа об уроках с Леони её аура расцветала нежностью и теплом. Это меня обрадовало. Хорошо, что с сыном у них складывается. Леони, я знал, не хватало этого тепла.
Мне немного не понравилось, что часто звучало имя учителя Леони, но проверив чуть более глубокий слой чувств Глории, я успокоился – ничего похожего на влечение к этому мужчине там не мелькало. Общение с экономкой вызывало у жены смешанные чувства, но тоже ничего тревожного.
Я, конечно, был рад душевному здоровью супруги, но вот отсутствие даже малейшего огорчения оттого, что мы мало общаемся, заставляло задуматься.
Похоже, дав ей обещание ждать, пока она сама попросит о супружеских отношениях, я несколько погорячился. Не думал, что с консумацией брака мы так затянем. Я был уверен в своём драконьем обаянии. Боялся, что придётся отбиваться от свойственной человеческим женщинам навязчивости. Голова же моей жёнушки была забита чем угодно, только не тем, о чём думают обычные новобрачные.
Тем интересней предстоящая Игра! Глория бросает мне вызов, и посмотрим, что победит: её чопорность или горячая кровь. Будь на моём месте Рэй, он бы уже держал пари о сроке сдачи этой крепости. Ноя не он! Спешить не буду. Истинные драконы умеют ценить процесс иногда больше результата.
Глория Редстоун
Вот что у Александра не отнять – это умение слушать. Его интерес к рассказу о том, что меня занимало, был таким искренним, что я невольно увлеклась и вывалила на него всё, что накопилось за эти дни.
Я даже не обращала внимания, куда мы идём, и только почти упёршись носом в стену, немного удивилась: зачем мы тут?
Оказалось, в стене пряталась дверь в кабинет Александра. Я хотела здесь с ним и расстаться. Нужно всё же закончить с посадками, но не вышло. Хватка мужа стала крепче, удерживая меня:
– Лори, ты перечислила столько дел, но я не услышал ничего об одном, важном для нас обоих.
Голос звучал так бархатно, что слушала бы и слушала. Но о чём это он? Видя моё удивление, Александр продолжил:
– Как дела с вашими покоями? Когда ты переедешь в свою спальню?
Засада! Почему на слово «спальня» в его устах я реагирую, как пятнадцатилетняя школьница? Да и сказать мне нечего!
– Не знаю… с мебелью мы с экономкой вроде бы всё решили. Должны были комнаты уже обставить. Я не проверяла…
– Лори, Лори! – с насмешливым укором произнёс Александр. – Что же, вместе посмотрим. Дама Ориса тоже сейчас туда подойдёт. Разберёмся, почему ты до сих пор живёшь здесь как гостья, а не хозяйка.
А я даже не заходила последние дни в свои покои, не проверяла, как там. Чувствовать вину было неприятно. Да ещё и непонятно: просто так муж интересуется или это вопрос с двойным дном? Он на что-то намекает? На что?
Всю дорогу до комнат я шла как под конвоем и ломала голову – с чем связан этот внезапный интерес? Пытаясь понять это, посматривала на Александра, и каждый раз ловила его насмешливый взгляд. Похоже, ему нравилось смущать меня, и прояснять свои намерения муж не торопился.
Честно говоря, последние дни я в свои будущие покои не заходила. Пока надо было решать, что и как там нужно изменить, я смотрела, выбирала, отдавала распоряжения. Но после того как всё перешло к практической части, эта забота словно выпала из моей памяти. Сама сейчас удивляюсь: почему я не проверяла, как идут работы? Даже вопросов даме Орисе не задавала.
Так что то, как комнаты преобразились за эти дни стали для меня сюрпризом. Хотя никакого серьёзного ремонта не было, но замена шпалер, мебели, простая покраска где-то потолка, где-то отдельных деталей изменили общее впечатление и помещения смотрелись по-новому. Особенно мне понравился мой маленький личный кабинет перед спальней. Удобное бюро, комод и полки из тёмного дерева на фоне светло-бежевых стен смотрелись нарядно и уютно.