Родственные души
Шрифт:
— Я это уже сделала. Папа сказал, что если еще раз застанет меня во дворе, то накажет.
— НЕОБХОДИМО ДЕЙСТВОВАТЬ ТАЙКОМ, ЧТОБЫ ТЕБЯ НЕ ОБНАРУЖИЛИ.
— Я это знаю. В следующий раз я пойду еще тише. — Ривер зевнула и поглубже зарылась в теплое одеяло. — Значит, если завтра я достану огонь и положу его в сумочку, то все получится?
— ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. ЕСЛИ ПОМЕСТИТЬ ОГОНЬ В ШЕЛКОВУЮ СУМОЧКУ, ЭТО МОЖЕТ ПРИВЕСТИ К ОПАСНОЙ СИТУАЦИИ.
— Сумочка не сгорит, — засмеялась Ривер. — Это ведь особенный огонь, как ты говорила. Это получится?
— ВОЗМОЖНОСТЬ
— Это хорошо?
— НЕТ.
Ривер прижала к груди тряпичную куклу и взволнованно спросила:
— Это значит, что ничего не получится?
— ИНФОРМАЦИЯ НЕДОСТУПНА, — ответил компьютер и вдруг добавил:
— ЖЕЛАНИЯ, ЗАГАДАННЫЕ В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ, ВСЕГДА СБЫВАЮТСЯ.
— Юстис станет моей мамой? — спросила полусонная Ривер.
— ЖЕЛАНИЯ, ЗАГАДАННЫЕ В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ, ВСЕГДА СБЫВАЮТСЯ, — повторила Джем. — НЕУДАЧА ИСКЛЮЧЕНА.
— Вы ее уложили? — спросила Джей.
— Да.
Ответ прозвучал резко и горько, но Рейвен ничего не мог с собой поделать. Он недавно обнаружил Ривер, стоявшую на открытой веранде, босую, в одной ночной рубашке, и на него накатились воспоминания о другой ужасной ночи.
— Она вам объяснила, что она там делала так поздно?
— Она сказала что-то про луну и про звезды и… что она их благодарила. Сам не знаю, что это, черт возьми, значит.
Рейвен запустил пальцы в волосы. В сотый раз он твердил себе, что с Ривер ничего не могло случиться за столь краткое пребывание на холодном воздухе. У нее ведь нет бронхита, как тогда у Мейз, и к тому же Ривер не промокла под дождем. Он закрыл глаза. С Ривер все в порядке. Все хорошо.
Но это напомнило ему о Мейз с ее пшеничными волосами, чудесными серо-голубыми глазами и ярким, лихорадочным румянцем на щеках. Она стояла под ледяным проливным дождем, разыгрывая какую-то безумную сцену спиритизма или идолопоклонства, вознося между приступами сухого кашля благодарность за благополучное рождение дочери.
Это было глупо, бессмысленно и… смертельно.
Фантазии убили его жену, но они не должны навредить дочери. Он сделал все возможное, чтобы искоренить их из жизни Ривер… но допустил одно исключение — Джека Кролика. Ясно, что единственная уступка оказалась опасной ошибкой, и он эту ошибку исправит при первой же возможности.
Выйдя из спальни дочери, Рейвен направился к лестнице, собираясь спуститься вниз. Джей пошла следом.
— Вы сказали ей, что я согласилась выполнить ее желание? Может быть, это повлияло на нее?
— Нет. Я решил подождать до утра, чтобы не волновать ее на ночь. — Он нахмурился. — Тут что-то другое. Я пока этого не знаю. — Он вошел в кухню и взял со стола кофейник. — Хотите кофе?
— Спасибо. Хочу.
Пусть Джей останется. Ему нужно, чтобы она была рядом. Он проклинал ее за то, что она вошла в их с Ривер жизнь, и одновременно хотел подхватить ее на руки и заниматься с ней любовью до рассвета. Нет! Он не станет думать о том утешении, которое она могла бы ему подарить. Вместо этого он дал волю гневу.
— Это все из-за проклятой истории с желанием, которое
— Я… мне очень жаль. — Голос Джей звучал тихо и нежно, как будто ласковый ветерок пытался успокоить разбушевавшуюся стихию. — Я понятия не имела, какое желание загадала Ривер.
— Блакстон знал.
— Откуда вам это известно? Возможно, он полагал, что оказывает вам услугу.
Ага. Вот так. Вместо того чтобы отвести удар, она решила сама его нанести. Он повернулся к ней с улыбкой, которая не предвещала ничего хорошего.
— Услугу? Он полагает, что имеет право исполнить желание моей дочери, не спросив сначала меня?
— При других обстоятельствах…
— Нет других обстоятельств. Такое желание вы никогда не сможете выполнить. Оно в результате не принесет моей дочери ничего, кроме горя.
Теперь разозлилась Джей, и Рейвен прочитал это в ее выразительных карих глазах. Уперев руки в бока, она осадила его взглядом. Господи, как же она хороша! Ее щеки пунцовыми розами выделялись на фоне черных как смоль волос, глаза были подобны темному меду, влажные губы блестели… и манили. Их разделял только кухонный стол, и ему ничего не стоило перепрыгнуть через него. Что она тогда сделает: станет сопротивляться или покорится? А может, вновь запустит руки ему в шевелюру и потребует поцелуя? От этих мыслей его бросило в дрожь.
— Если вы считаете, что я не смогу исполнить желание Ривер, тогда почему не забросили меня по пути в аэропорт, а привезли сюда?
Да потому, что он не мог ее отпустить. Он нутром, как и дочь, угадал, что ему в жизни необходима волшебница, но осознание этого почему-то его сердило.
— Ривер вам верит. Она вся во власти своих фантазий. Я сделал все возможное, чтобы отбить у нее к этому охоту…
— Все дети — фантазеры.
— К моей дочери это не относится. Во всяком случае, я стараюсь этого не допустить.
— Но почему вы так против? — осмелилась спросить Джей.
— Фантазии не сбываются. — Он все ближе и ближе придвигался к ней и уже ощущал ее нежный аромат и свежее дыхание. — Фантазии опасны.
— Это просто мечты, — не согласилась она, безобидные желания.
Мускулы у него напряглись, и он ухватился рукой за разделочную доску.
— Не у всех детей есть взрослые, похожие… на волшебных фей, готовых осуществить для них эти фантазии.
— А может, следует это делать? Вдруг Матиасу известно что-то большее, чем вам.
Еще доля секунды, и он набросился бы на нее. Его удержала какая-то инстинктивная внутренняя сила, и он возблагодарил за это всех святых.
— Папа? — В дверях кухни появилась Ривер с неизменной тряпичной куклой, прижатой к груди. — Очень шумно, я не могу уснуть. — Девочка перевела немного испуганный взгляд с одного на другого. Казалось, она вот-вот заплачет. — Я хочу, чтобы Юстис меня уложила.
Джей посмотрела на Рейвена, и тот кивнул.
— Хорошо.