Рогнеда
Шрифт:
«И откуда они нагнали эту вонючую, грязную толпу, вряд ли здесь найдется, чем перекусить. Пожалуй, опасно к ним приближаться, а то, чего доброго, возьмут, да с голодухи меня сожрут», – подумала крыса, рассматривая грязные клетки, битком набитые испуганными людьми. Однако хитрая зверушка не ушла, а только притаилась и стала наблюдать за измождёнными пленниками. А те старались вглядеться в темноту и хоть что-нибудь увидеть. Их глаза были полны ужаса, они ещё не осознали происходящее и их пугала неизвестность. В людских головах никак не
– Эй, люди! Кто здесь? – раздался мужской голос справа.
– Я, я, Прасковья из Нижней Кузьминки! – ответил с противоположной стороны женский голос.
– А я Прокоп, плотник с Шапы, – откликнулся ещё один.
Так насчиталось человек пятьдесят, и все из Нижней Кузьминки, Шапы да Пчелы, Настиной деревни. Люди стали перешёптываться, восстанавливать события прошлой ночи.
Как только на землю спустились сумерки, высоко в небе захлопали крылья. Да не просто крылья какой-то там пташки, и не стаи птиц, а одной гигантской птицы. Люди в деревнях мало что интересного видели в жизни, они выбежали из домов на улицу и стали разглядывать её, раскрыв рты. Босоногие детишки бегали по траве, показывая ручками в небо и радостно кричали:
– Вот это да! Смотрите, какая большая птичка!
Птица, красуясь перед удивлённым народом, сделала большой круг. Но потом вернулась и стала резко падать, сложив крылья за спиной. Она огромными лапами хватала людей, подкидывала их вверх и, раскрыв огромный клюв, поливала огнём всё вокруг. Начался переполох, люди в панике метались во все стороны, пытаясь спастись от страшной напасти.
– Я в это время дома была, – раздался женский голос. – Услышала крики людей, хотела выбежать на улицу, потом глянула в окно и словно окаменела. На крыше сарая соседа моего, Тараса, сидела… не знаю, кто даже, птица, да не птица… не видывала ранее ничего похожего. Она была огромная и чёрная, а перья на голове стояли дыбом, точно корона. Очень странное существо! Птица посмотрела на меня – будто пронзила… насквозь! И знаете что, хоть между нами и было немалое расстояние, закрытое занавесками окно, да и в комнате уже было темно, что я заметила: глаза-то у неё – человеческие, но очень холодные и злые, а крылья огромные и сильные. А когти… острые, как ножи у нашего кузнеца Егорыча! А потом чудовище отвлек какой-то шум, и она ринулась туда. Сердце у меня так стучало, что я сама слышала его стук, думала, выскочит из груди. А эта птица разнесла и сожгла дома соседей, вот это сила!
Женщина горько вздохнула и умолкла. Всё погрузилось в тишину, даже крыса перестала шевелить усами.
– Послушайте! – воскликнул молодой мужской голос с другой стороны. – А как вы сюда попали? Меня она как схватила на пороге дома, так только здесь и отпустила.
Со всех сторон раздались возгласы, что нет, мол, не птица их сюда принесла. А история вышла у всех примерно одинаковая. Сначала птица кружилась над деревней, вылавливала людей на улице, тех, кто не успел спрятаться. Остальные сидели в своих укрытиях, чуть дыша, ещё очень долго. И только услышав топот лошадиных копыт, самые смелые вылезли из своих укрытий. Но они даже и подумать не могли, что попадут из одной опасности в другую. Трое всадников, одетых в чёрные кожаные штаны и куртки с огромной золотой птицей на груди, везли с собой телегу с огромной клеткой из железных кольев. Один из чужаков, отличавшийся от других головным убором, украшенным чёрными перьями, и маской, закрывающей половину лица, приветливо помахал испуганным людям рукой, поманив их к себе. Деревенские жители нерешительно подходили к всадникам, хотели поделиться увиденным и пережитым ужасом. Но как только они подошли поближе, их со всех сторон окружили волки, которые будто выросли из-под земли. Они, оскалив пасти и обнажив клыки, стали теснить обезумевших людей к телеге с клеткой, и тем ничего не оставалось, как самим залезть и спрятаться в ней. Один из всадников спрыгнул с лошади, спокойно прошёл мимо волков, захлопнул дверь клетки и повесил на неё огромный замок.
– Отличная
– Да, пренеприятнейший тип, – раздался голос из темницы. – Наверное, мы у него в замке.
– А что он собирается с нами сделать? – послышался тихий голос женщины, – хоть бы ребёнка моего отпустили, что им ребёнок-то сделал? Болезный он у меня.
– Раз поймали, то уже не отпустят… – вздохнул кто-то. – Только и остается, что ждать…
Глава 6
Деревенская беда
Настя, выплакав все слёзы, обняв за шею коня, пошла вдоль деревни, заглядывая в пустые дворы в надежде кого-нибудь встретить. Но только оглушающая тишина встречала её, да изредка мычала где-то оставшаяся в живых недоеная корова. Людей нигде не было видно, ни единой души.
– Эй, люди, вы где! Отзовитесь! Это я, Настёна-сирота! Что у вас тут произошло? Ну, пожалуйста, ну кто-нибудь! – что есть мочи кричала Настя, переходя от дома к дому.
У тётки Аксиньи заскрипела калитка. Девчушка резко повернула к ней голову. У калитки появилась хозяйка, лицо её опухло от слёз. И из других дворов стали появляться уцелевшие односельчане.
– Фу, слава тебе Господи, есть живые! – с облегчением произнесла Настя.
Постепенно вокруг девушки собралась небольшая толпа из четырех человек. Все подсчитывали потери и наперебой рассказывали Насте ужасы прошедшей ночи. Вскоре она уже была в курсе произошедших событий.
– Ты-то как уцелела? – спросила её Аксинья. – Ты что, ночь в лесу провела? Ты спряталась, и тебя не заметили?
– Нет же, у меня сломалась телега, и мне пришлось заночевать на мельнице, – ответила Настя.
– Да, тебе тоже несладко пришлось, как ты только не испугалась ночь на мельнице провести со страшным мельником?! – вздохнула тётка.
– Будет вам, это он с виду такой страшный, а так он очень добрый и заботливый. Да если бы не он, может, и меня настигла бы та же участь, что и тех бедолаг в лесу! – заступилась за мельника девушка. И она поведала про свои находки на дороге.
Успокоившись и переведя дух, Настя поехала отвозить муку в Петровку. Она ещё издали поняла, что страшная участь её деревни минула соседей, беда прошла стороной. На полях паслась скотина, мирно пожёвывая сочную траву. Повсюду спокойно трудились люди, раздавался детский смех. Она доехала до дома дядьки Афанаса, постучала железным кольцом, висевшим на воротах, из окна высунулась его голова.
– А-а-а-а, приплелась, негодная! Ты бы ещё завтра заявилась! Проспала всё на свете! – закричал он на девушку. – Я тебе что велел сделать?! Когда быть? А? Молчишь, как воды в рот набрала!
– Дядька Афанас, я Вам всё объясню, выслушайте меня сначала… это очень важно, – умоляющим голосом ответила Настя.
– Тоже мне, важно! Значит, она где-то прохлаждалась, а мне теперь её сказки слушать?! Знаю, знаю я вас, молодёжь, врать вы все горазды! – не успокаивался мужчина.
– Нет, я правду расскажу, всё как есть, ей-богу! – девушка перекрестилась.
– Ладно, стой, где стоишь!
Взъерошенная, нечёсаная голова ворчливого мужика исчезла, и через несколько минут его шаркающие шаги послышались за воротами. Калитка заскрипела и открылась, сначала показалось толстое пузо Афанаса, а затем только он сам. Сколько его Настя помнила, он всегда ходил в одной и той же мятой рубахе с жирным пятном на животе. Лицо его было хмурым, заострённый нос нервно подёргивался. Маленькие, как пуговки, зелёные глазки впились в Настину хрупкую фигурку.
– Ну, и… – Афанасий, широко расставив ноги, руками подперев свисающие по бокам штанов бока, прищурил один глаз, всем своим видом показывая, что, мол, сам всё знаю, и что бы ты ни сказала, я не поверю.