Роитель, скользитель
Шрифт:
Каждая следующая ночь становилась темнее, и Уоррену было трудно писать в свете костра. Москиты летали у берега, появилось также множество других насекомых. Уоррен, ловя рыбу в лагуне, наблюдал на прыжками и пируэтами Скользителей и видел их фосфоресцирующие силуэты в воде.
Они с Джийяном обливались грязью, чтобы спастись от москитов, но она не спасала от падающих с деревьев клещей. В коробке жийяна не было йода. Лучший способ - капнуть йоду на зад клещу, можно также прижигать их. Каждое утро они осматривали друг друга и всегда находили несколько черных точек, где клещи заползали под кожу. Если надавить угольком
На следующее утро был хороший улов. После завтрака Уоррен отправился за кокосами. Мягкими волокнами под скорлупой было хорошо натирать кожу, удаляя с нее соль и смягчая зуд от укусов москитов. Но кокосы были теперь, в основном, спелыми и твердыми, и Уоррен пересек остров, поднялся на гребень и спустился вниз к болотистой южной стороне острова. ам росли съедобные листья. Уоррен набил ими карман и отправился назад, медленно жуя их по дороге и, как всегда, размышляя о Скользителях. Он проходил мимо открытой голой площадки, когда вспомнил, что это то самое место, где они выложили знак SOS. Белые камни никуда не делись, но были разбросаны по всей площадке. SOS был разрушен.
Когда Уоррен вернулся в лагерь, Джийян рылся в своей коробке.
– Эй!
– крикнул Уоррен.
Джийян спокойно и твердо поглядел на него, затем встал.
Уоррен махнул рукой в южном направлении и с бешенством взглянул на Джийяна, потом нагнулся и начертил на песке SOS. Затем стер его и снова поглядел на Джийяна.
Уоррен ожидал, что тот уставится на него пустыми глазами или выразит на лце недоумение. Вместо этого Джийян сунул руку в карман, потом совершенно отчетливо сказал:
– Это не имеет значения.
* * *
Уоррен застыл. Джийян осторожно вытащил из кармана пистолет, но не прицелился.
– Почему?
– тихо сказал Уоррен.
– А почему ты лгал? Ты проделал...
– Джийян запнулся, проделал хорошую работу. Ты замечательно продвинулся вперед.
– Скользители...
– Да.
– И что?..
– Я не хочу, чтобы остров заметили те, кто здесь не нужен.
– А кто не нужен?
– Многие. Японцы, американцы. В этом деле сосредоточены интересы многих.
– Так ты...
– Разумеется, китаец.
– Разумеется...
– Я хочу знать, как ты написал свои записки. Я читал все послания, которые ты получил от них, читал много раз. И я не мог извлечь из них столько.
– Там больше смысла, чем они написали.
– Ты уверен, что выносил на берег все их послания?
– Уверен. Я сохранил их все.
– Тогда откуда ты узнал то, чего не было в посланиях?
– Не думаю, что смогу ответить тебе.
– Не можешь? Или не хочешь?
– Не могу.
Джийян задумался, внимательно изучая Уоррена. Наконец, он сказал:
– Я не могу об этом судить. Решать будут другие, те, кто знает больше меня.
– Он сделал паузу.
– Ты сказал правду о кораблекрушении?
– Да.
– Просто чудо, что ты выжил. Я думал, ты умрешь, когда в первый раз увидел тебя. Ты моряк?
– Механик. А ты?
– Солдат. Что-то вроде солдата.
– Хорошенькое "вроде", мне кажется.
– Это не та служба, которую я бы выбрал. Я сижу на острове и пытаюсь разговаривать с этими тварями.
– Гм... И удачно?
– Нет. Они не отвечают мне. Вещи, которые я дал им, не сработали. Карманные фонарики. Имитаторы звуков. Твари плавали в воде, я сказал, что они могут взять себе эти вещи.
– Что произойдет, если они ответят?
– Мое задание на этом кончается.
– Да, я понимаю, что лишаю тебя работы. Однако, нам нужно побеспокоиться о провизии.
– Уоррен показал на плот, повернулся к нему, но Джийян поднял пистолет.
– Можешь отдыхать, - сказал он.
– Осталось недолго.
YII
В полдень появились шесть дельтопланов, пролетели над островом, сделали дугу и одновременно пошли на посадку. Они опустились на скалистую площадку на южной стороне острова, через несколько минут шум моторов затих и на берег промаршировали три отделения солдат-пехотинцев, выглядевших какими-то тощими.
Уоррен наблюдал за ними из тени, где сидел постоянно на глазах у Джийяна. Тот принес из тайника в кустарнике рацию с запасом батарей и начал с кем-то переговариваться. Потом Джийян что-то закричал солдатам, и они ушли с берега, где их могли увидеть Скользители. Они забрали с собой Уоррена и повели его на юг, не сказав ни слова. На месте посадки торопливо работали военные, разгружали самолеты, что-то строили, и никто даже не взглянул на Уоррена. Его ввели в маленький домик, поставленный на каменистой почве, и заперли.
Это была светлая разборная конструкция, комнатка в три квадратных метра с тремя окнами, забранными толстой проволочной сеткой. Здесь был столик, низкий деревянный стул и тонкая подстилка для сна. И пятидесятиваттовая лампочка на потолке, которая не горела. Уоррен попробовал воду из галлонового кувшина, она показалась ему тепловатой и с металлическим привкусом. Еще в комнате стояло ведро для туалета.
Через окна было видно немного, но доносился лязг и грохот разгрузки. Наступила темнота. Где-то за стеной застучал движок, и Уоррен попытался определить, улетает это самолет или прилетает, но вскоре понял, что стучит на одном месте. Он щелкнул выключателем, и в тусклом свете загоревшейся лампочки комната показалась пустой и холодной.
Немного позже вошел мускулистый солдат с оловянной тарелкой, полной тушеных овощей. Уоррен ел их медленно, пробуя по отдельности вареный лук, морковь, шпинат и томаты, и стараясь сдержать внезапно разыгравшийся аппетит. Он дочиста вылизал тарелку, напился воды и, вместо того, чтобы бесплодно сидеть и думать, лег и уснул.
На рассвете охранник снова принес гору тушеных овощей, на этот раз холодных. Уоррен не успел расправиться с ними, как охранник вернулся, бесцеремонно забрал еду и жестом велел следовать за ним. В бледном утреннем свете солдат быстро провел его через лагерь. Уоррен попытался запомнить величину и расположение поставленных строений. Охранник ввел его в самое большое здание в лагере, передняя стена которого была запятнана камуфляжем для джунглей. Первая комната являлась кабинетом, где на одном из имевшихся четырех непрочных стульев сидел Джийян, а возле фанерного столика стоял выскойи человек, судя по внешности, китаец или японец.