Рок-н-ролл под Кремлем
Шрифт:
От Ленчика Юра шел пешком. Воистину говорят: ничто не бывает случайно! Что стоило ему повернуть направо, к метро, – как обычно, когда он возвращался от старого друга? Но Юра залюбовался чистым весенним небом, набухшими почками старых деревьев и пошел пешком. Немного саднило ладони, потому что брезентовых рукавиц не хватало: ко всеобщему изумлению, на этот субботник вышел весь высший командный состав. Молодежь, естественно, лопаты и грабли оставила себе, а рукавицы уступила начальству – ведь, не дай бог, заноза, а?.. Как завтра смотреть в глаза
Юра вспомнил своего начальника, полковника Кормухина, весьма грузного товарища, который неистово, дико покраснев лицом, выдирал из промерзшей земли громадную трухлявую доску, а Юра не выдержал, подошел, рванул эту доску, как говорится, одной левой…
Полковник был в новых брезентовых рукавицах, а Юра, естественно, без оных. Полковник обрадовался, что доска выдрана, победоносно отряхнул ладони и назидательно сказал:
– Годами хлам накапливается, лежит, будто так и надо… А мы мигом порядок наведем! Не-е-т, субботники недаром придуманы!
Юра вспомнил, улыбнулся. Перекинул легонький рюкзачок, в котором нес старый спортивный костюм, глянул в витрину большого универмага: высокий молодой человек в светло-сером весеннем пальто, темный пушистый шарф, темные брюки, ботинки на толстой «весенней» подошве… Солнце, пряный ветерок… Здание закончилось, и Юра с удивлением обнаружил, что вышел в какой-то незнакомый переулок. Это он-то, коренной москвич, который помнит наизусть каждую подворотню, каждый проходной двор, каждую скамеечку от Моховой до Пресненского вала!.. Какие-то дома, двух– и трехэтажные, «сталинской» постройки, трамвайная линия… Ветерок посвежел и бодро собрал красивые белые облачка в серую, быстро темнеющую тучку.
Странное чувство. Будто вдруг провалился в смежное пространство, в параллельную какую-то Москву. Школьником Юра перечитал много фантастических книжек и встречал подобные сюжеты: человек приходит домой с работы, а в квартире живут чужие люди, под окнами вместо троллейбуса ходит трамвай, а в магазине напротив неожиданно расположен кинотеатр…
Юра Евсеев завертел головой, отыскивая спасительную букву «М».
Ничего подобного. Зато проехала корытообразная телега, запряженная гнедой лошадью, и возчик в длинном, неопределенного цвета лапсердаке лихо крикнул:
– Тпру-у-у, разбойница! Видишь, люди ждут…
Возле кучи мусора стояли молодые парни в затрапезной одежке, они принялись сосредоточенно швырять в телегу ржавые батареи, обрезки труб, полусгнившие доски. Лошадь дергала ушами и переминалась с ноги на ногу.
– Потише, молодцы, экипаж не развалите! – трубно крикнул возница.
Странное чувство усилилось. То есть вокруг действительно была какая-то другая Москва! Юра встряхнул головой: ведь он не пил ни капли, а по воспитанию – материалист до глубины души!
Он почти поравнялся с компанией «молодцов» и тут заметил, что в стороне стоят несколько девушек, одна – просто… просто… Рассмотреть бы хоть чуть-чуть: высокая, стройная, с копной волос, подвязанных широким шелковым
И тут упали первые, редкие, но очень крупные капли дождя. Возчик взмахнул вожжами и погнал нагруженную телегу. Компания дружно завизжала, кто-то даже швырнул на асфальт лопаты и метелки, и все бросились, толкаясь, к выехавшему из-за угла зеленому микроавтобусу.
– Испугались? – крикнула эта, с копной и шарфом. – Петя, Валя, размокнуть боитесь? А инструменты мне собирать?
– Сейчас как хлынет дождь! – провизжали в ответ бегущие. – Вымокнуть хочешь?
Девушка рассмеялась радостно. Подняла лицо навстречу каплям.
– Какой же это дождь? – воскликнула она. – Это же брызги шампанского…
Она огляделась по сторонам, заметила Юру и улыбнулась.
– Молодой человек, не хотите потанцевать?
– Что?! – Он остановился и, чувствуя, что вид у него довольно глупый, усилием воли собрал лицо в обычное выражение. Но получился «комитетский» камень.
Девушка отвернулась.
– Тогда я сама…
Она выпрямилась, резко подняла локоть правой руки и приложила к животу квадратную брезентовую ладонь:
– Трам-там-там-там… Тра-та-та-та-та… там… там… – Выразительно вскидывая голову и развернув плечи, она прокрутилась несколько раз будто в танце с воображаемым партнером.
Это было как-то… совершенно невероятно. В Москве, в той Москве, какую Юра знал с детства, таких девушек просто не было. Те девушки были слишком обычные, они пили пиво и «Изабеллу», некоторые даже знали модный коктейль «Мохито», они танцевали модные танцы и боялись дождя, но и понятия не имели, что можно танцевать танго под дождем!
«Эта девчонка точно из прошлого века, – подумал Юра. – Чистая и неиспорченная…»
Бегущие остановились. Ребята на миг застыли, открыв рты. Девушки кривились.
– Сумасшедшая!
– Шурка, ты опять за свои штучки!
Но пристыженные парни вернулись. И бросились подбирать инвентарь.
Крупные редкие капли превратились в нормальный весенний дождь. Все мгновенно втиснулись в микроавтобус, и тот рванул с места. Сначала Юра Евсеев опешил. Потом отчетливо понял, что он больше никогда не увидит эту девушку. Он бросился за машиной со всех ног. Причем бежал чуть правее, чтобы водитель заметил его в большое боковое зеркало.
Водитель заметил, когда Юре уже казалось, что мировой рекорд скорости вот-вот сорвется. Водитель принял его за опоздавшего и резко затормозил. Похоже, на последнем дыхании Юра рванул дверь:
– Подвезете?!
Водитель вывернул к нему шею, наливаясь багровым возмущением:
– Чужой, что ли?!
– Свой! Свой! – звонко заступилась та, с копной волос.
В три погибели согнувшись, Юра полез между рядами кресел: там, около нее, был узкий, крохотный кусочек свободного пространства. И он ввинтился туда.