Рокировка Сталина. С.С.С.Р .- 41 в XXI веке

Логинов Анатолий Анатольевич

флегматичны, словно горы...

Товарищ Молотов сказал по радио, что Советский Союз перенесли в будущее, и что

война с немцами отменилась. Перенесли так перенесли. Горы переживут и двадцать

первый век, как пережили девятнадцатый и половину двадцатого. И сотни веков до этого.

Горы вечны. И пока они стоят, таджики будут жить по законам предков.

Старший сержант Ходи Кенджаев был философом. Правда, он и слова такого не знал.

Но разве это имеет

хоть какое-нибудь значение... Философ - такой человек, который, даже

занимаясь каким-либо делом, размышляет о возвышенном. Например, руки бьют мух, а в

голове думы о судьбе таджикского народа. От обоих занятий сержанта отвлек скрип

открывающейся двери.

– Салам алейкум, уважаемые!

– Ваалейкум ассалам, ата, - ответил Ходи, - присаживайтесь к нашему дастархану, - и

мотнул головой младшему сержанту Хамзалиеву.

Исмаил философом не был, но знак сержанта понял: на изобразившем дастархан

канцелярском столе сами собой появились чайник, парящий из надколотого носика, и

несколько пиал. Все верно, философ ты - не философ, а гостя надо встречать согласно

традиции. Тем более, такого гостя! Ведь зашел к ним аксакал. Нет, Аксакал! С большой

буквы. Настоящий. Таких уважают ровесники и слушаются джигиты даже чужих родов.

Высокий, с прямой спиной и уверенной походкой. С властным, почти молодым, но очень

мудрым взглядом. Россыпь морщин, четко прорезанных на темном лице. Такие лица

бывают у тех, кто прожил жизнь в горах, и продолжает проводить на высоте бОльшую

часть времени. Незнакомый, что само по себе удивительно. Кенджаев думал, что знает

всех жителей района. Мальчонку какого мог пропустить, но не столь заметную фигуру.

Пожалуй, лишь "железный" Шамси, глава рода Абазаровых, может сравниться с гостем в

статности. Они и похожи... Наверное, и близки возрастом. Но "железному" Шамси

девяносто, хотя он крепок, как арча горных ущелий. Неужели и гость так же стар?

Старик благодарно кивнул и присел к столу. Неторопливо принял поданную младшим

сержантом пиалу, отхлебнул, смакуя вкус, улыбнулся чему-то своему. Допив, поставил

пустую пиалу на стол. Ходи немедленно наполнил ее вновь. Но гость не торопился пить.

– Я не был дома много дней, - сказал он, - учил правнука жизни в горах. Мы ушли

очень далеко. Вернулись вчера. Родичи сказали, что сейчас опять сорок первый год. Это

так?

Кенджаев чуть не поперхнулся чаем.

– Это так, ата. Значат ли Ваши слова, что Вы пришли из две тысячи десятого?

Старик улыбнулся:

– Именно. У меня нет сомнений в правдивости моих предков, но они

знают мало.

Какое сегодня число?

– Двадцать пятое июня, - ответил сержант.
– Но куда же Вы ходили?

– В Афганистан, - уточнять не стал, очевидно посчитав, что хоть сержант и власть, но

допытываться не будет.

Ну конечно, Союз, как говорили, перенесся полностью. Куда еще мог уйти аксакал,

чтобы не исчезнуть вместе с Таджикистаном-две тысячи десять? Но это же... Так далеко

не ходит никто. Разве что...

– Война уже началась, - продолжал тем временем аксакал.
– Где собирают тех, кто

поедет на фронт? Я бы хотел присоединиться.

Милиционеры переглянулись.

– О каком фронте Вы говорите, домулло?
– осторожно спросил Ходи.

– Конечно, с немцами, - удивился аксакал непонятливости милиционеров.
– Она идет

уже три дня.

– Никакой войны нет, ака, - подтвердил Хамзалиев.

– Не понимаю. Если сейчас сорок первый, то Гитлер напал на нас двадцать второго

июня. Я тогда служил в Красной Армии. Я стар и знаю, что могу не идти на фронт. Но

правнук мал, а мои руки еще крепки и не забыли, как держать оружие. И мой опыт не

будет лишним. Я взрывал немецкие эшелоны в Белоруссии, резал их хваленых егерей на

Кавказе, штурмовал города... Мы разбили их тогда, разобьем и сейчас. Но на той войне

погибли мой отец и дед. Сейчас я ровесник своего прадеда. Недолго уже осталось. Если я

погибну вместо деда, он воспитает младшего лучше меня.

Ходи низко поклонился аксакалу.

– Спасибо Вам, ата. В этот раз всё проще. В будущее перенесся только Советский

Союз. А немцы - нет. Та война отменилась. Совсем.

– Вот как?
– задумчиво произнес аксакал.
– Что ж, тогда я зря вас побеспокоил. Спасибо

за разъяснение.

Гость встал и направился к двери.

– Ата, - окликнул его старший сержант, - Вам не нужна помощь? Ведь Ваш дом

остался в будущем...

– Мой дом стоит на том же месте, где стоял, - сурово ответил старик, - неужели ты

думаешь, что род Абазаровых может не принять своих потомков?

Когда за гостем закрылась дверь, Хамзалиев ошалело произнес:

– Железных Шамси стало два?

– Железных Шамси стало больше на два, - ответил Ходи.
– Он пришел с правнуком.

Наверняка, тоже Шамси. Абазаровы все железные.

Они переглянулись. Два несостоявшихся артиллериста, два несбывшихся Героя

Советского Союза, получившие это звание за один и тот же бой. Только Исмаил -

посмертно...