Рокировка

Суворов Владилен

Юноша забросил легкое тело девушки на плечо и быстро побежал по ставшей пустынной улице.

– "У нас еще есть время, чтобы убежать как можно дальше".

– Аргх...

Шум за спиной не мог быть чем-то иным как звуком от открывающегося спонтанного портала.

– "Создатель, это конец Света", - юноша бежал по улицам города, не замечая, как то и дело поглаживает аппетитную женскую попку в обтягивающих штанишках.

– "Наверное, теперь я попаду в историю..."

Изабелла Хеймсворт. Эльсторм.

–

Я, Изабелла Хеймсворт, обвиняю командора ордена Создателя в попытке убийства. Моего убийства. Вы знаете меня с детства, и поэтому я прошу вас поверить. Пришло время выбора... и от того чью сторону вы выберете, зависит не только мое, но и ваше будущее. Сделайте свой выбор... именем Света и Создателя!

После этих слов прогремевших с небес не без помощи оркских шаманов уже ничего нельзя было изменить. Ничего.

Рассел стоял на стене, слушая слова подруги детства, и размышлял о выборе. Эльсторм не был единым монолитом, чтобы не думали о нем чужие люди и сами послушники ордена. На протяжении долгих поколений здесь проживало достаточно независимого люда. Ремесленники, кузнецы, целители, до трети населения крепости составлял рабочий люд, это были те, кто чинил доспехи, точил седла, ковал оружие, шил одежду, это были спокойные и неторопливые в своих поступках люди.

Так сложилось, что большинство из них в силу географии проживания прекрасно владели оружием. Можно было сказать, что более послушных воле ордена Создателя людей было трудно сыскать на целом свете. Эти люди жили, заводили семьи, растили детей. Часть этих детей, неминуемо вступала в ряды ордена. И эти молодые люди в отличие от тысяч пришлых фанатиков были связаны с крепостью невидимыми узами. Это были узы родства. Эльсторм был их домом. А люди, проживающие от рождения бок о бок, были братьями и сестрами. И это родство было ближе, чем кровные связи "чужаков", именно так называли между собой чужеземцев коренные жители Эльсторма.

– "Белла... во что ты ввязалась..."

Рассел О`Крайн хорошо знал, какие мысли тревожат сотни людей на стенах и внутри цитадели. Им не нужно было поворачиваться и встречаться взглядами, чтобы ощутить свою общность. Все было ясно без слов, он никогда не ждал возникновения подобной ситуации, положения, когда придется выбирать между Эльстормом и орденом, но он прекрасно знал, каким будет его выбор.

– "Подруги Изабеллы на западной стене..."

– Реджи прикрой спину, - два человека развернулись спиной к внешнему периметру, прикрываясь тяжелыми окованными стальными пластинами щитами. По стенам крепости летел невидимый ветер, то тут, то там люди обращали свои сузившиеся глаза сквозь смотровую прорезь глухих шлемов внутрь твердыни.

Новички, вступившие в орден в последние несколько лет, удивленно и непонимающе оглядывались по сторонам, не понимая, что сейчас здесь происходит.

– Открыть ворота, - голос Рассела прозвучал в полной тишине под аккомпонимент привычного завывания порубежного ветра, и сотни людей в Эльсторме пришли в движение.

Люди бежали по стене к лестницам, ведущим вниз со стен, сбиваясь по дороге в группы по пять-десять человек, обходя стороной застывших в растерянности новичков. Обходили стороной... до поры до времени.

– Не дайте им открыть ворота! Приказ командора! Убить изменников...

Слова молодого воина захлебнулись в брызгах крови, девушка, возникшая из-за спины, проткнула его без церемоний и предупреждения. Выхватывая из слабых рук умирающего уже не нужный ему щит.

Пространство в крепости застыло на долгий бесконечно долгий миг осознания...

Люди смотрели, как корчится в смертных конвульсиях молодой солдат и начинали понимать, что предел уже перейден, пути назад нет. Тишина и могильный холод проникли сквозь души тысяч мужчин и женщин, призывая их сердца сжаться от недобрых предчувствий.

Рассел бежал во главе группы в полсотни человек, он знал каждого из тех, кто бежит вслед за ним, и он отдал бы свою жизнь - не задумываясь, за любого из них. Друзья детства, соседи, побратимы...

Его глаза встретились с глазами мужчины в пластинчатой броне, аристократичное лицо воина ни отражало эмоций, но рука механично вытягивала меч из ножен.

– "Жаль, я не хотел твоей гибели..."

Рассел подал быстрый знак назад и отошел в сторону, пространство вокруг заполнил звук щелкающих арбалетов. Жители Эльсторма недаром удерживали границы порубежья в одиночку на протяжении последней полусотни лет. Они умели работать в команде... без слов, умели умирать молча, чтобы не выдать присутствие товарищей чуткому слуху врагов. И они умели быть жестокими...

– Эльсторм!!!

С западной дальней стены донесся яростный и знакомый клич.

– Бьем насмерть, - Рассел прорычал приказ, заметив, как оседает на копье одного из новичков Лорен, девушка сучила ногами в предсмертных судорогах, и он начал ощущать, как его глаза начинает застилать красная пелена.

По всей видимости, коренные и пришлые жители Эльсторма всегда подсознательно ненавидели друг друга. Если вначале в действиях эльстормцев не было ожесточения, то спустя всего полчаса от прежнего спокойствия не осталось и следа. Людьми овладело неконтролируемое бешенство.

– Свет!!! За Создателя...

Люди сами не понимали, что они кричат, превратившись в жадных до чужой крови монстров. И лишь в глубине цитадели тихо и четко двигалась группа седых убеленных мудростью и годами жизни ветеранов. У них была своя цель.

– Кириан, ты здесь...?

Мужчина с белоснежными усами приткнул труп караульного к холодной поверхности каменной стены и заглянул в смотровое окошко закрытой двери.

– Эйнар? Ты долго старина, я уже заждался...

– "Перед приходом Света наступит полная Тьма".

Рональд Кричтон с грустью рассматривал гобелены, запечатлевавшие в себе богатую историю ордена.

– "Какие были времена..."

Далтон застыл у входа, почтительно пережидая пока на него обратят внимание. Старый рубака, ему наверняка многое не нравилось, но он хорошо помнил свой долг жизни.

– "Как только он сочтет долг выплаченным, за мою жизнь никто не даст и медяка", - командор смотрел на замершую, будто каменная статуя фигуру воина. Мечник прятал глаза, опуская взгляд в пол, это о многом говорило. Далтон страдал, понимая, что находится не на той стороне.