Роковая музыка
Шрифт:
Чепуха все это, сказал отец. В земле наше будущее, а не в каких-то там нотах.
И это было лишь началом…
Потом он сказал еще что-то, а потом Дион что-то сказал, и мир вдруг изменился, стал новым, неприятным, потому что сказанные слова обратно не воротишь.
«Ты ничего не понимаешь! — сказал Дион. — Старый дурак! Я посвящу свою жизнь музыке! И очень скоро люди заговорят обо мне как о величайшем музыканте всех времен!»
Глупые слова… Как будто настоящего барда заботит мнение других людей. Нет, судить его могут только те, кто всю жизнь слушает музыку, живет
Но тем не менее слова были произнесены. А если слова произнести с нужным чувством и богам в этот самый момент нечем больше заняться, то вселенная может вдруг измениться соответственно твоей воле. Слова имеют власть над миром.
Будь осторожен в своих желаниях, ведь неизвестно, кто может их услышать.
Или что.
А вдруг нечто, плывущее по вселенной, услышит слова, сказанные в нужный момент не тем человеком, и решит сменить свой курс?…
Далеко-далеко, в суматошном Анк-Морпорке, по голой стене пробежали искры, и…
…Возникла лавка. Лавка старых музыкальных инструментов. И никто не заметил ее появления. Всем казалось, что она была тут всегда.
Смерть сидел и смотрел в пустоту, подперев костлявый подбородок руками.
Альберт на цыпочках, стараясь не шуметь, приблизился к хозяину.
В особо созерцательные моменты, а сейчас был именно такой момент, Смерть не переставал удивляться поведению своего слуги.
«ОСОБЕННО УЧИТЫВАЯ РАЗМЕРЫ КОМНАТЫ…» — добавил он про себя.
…Которая была бесконечной — ну, или настолько бесконечной, что ее размеры теряли значение. На самом деле кабинет был площадью в милю. Честно говоря, неплохие результаты для комнаты. Обычные люди называют такое бесконечностью.
Создавая свой дом, Смерть кое-что напутал. Временем и пространством нужно управлять, а не подчиняться им. Так что внутренние размеры были заданы с размахом. Он забыл сделать дом больше снаружи, чем внутри. То же самое с садом. Изучив данные вопросы несколько внимательнее, Смерть отчасти начал понимать роль, которую люди придавали цветам в отношении таких концепций, как, допустим, розы. Тем не менее он создал их черными. Ему вообще нравился черный цвет. Прекрасно гармонирует со всеми цветами. Рано или поздно он идет всем.
Но все известные ему люди, а таковых было немного, как-то странно реагировали на невообразимые размеры комнат — они их просто не замечали.
Взять, к примеру, Альберта. Открылась огромная дверь, вошел Альберт, осторожно неся чашку на блюдце…
…И в следующее мгновение оказался у края относительнонебольшого ковра, окружавшего письменный стол Смерти. Смерть уже отчаялся понять, каким образом Альберт так быстро пересекает разделяющее их пространство, как вдруг до него дошло, что для его слуги этого пространства просто не существует…
— Я принес настой ромашки, хозяин, — сказал Альберт.
— ГМ-М?
— Хозяин?
— ИЗВИНИ. ЗАДУМАЛСЯ. ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?
— Настой ромашки.
— Я ДУМАЛ, РОМАШКУ ДОБАВЛЯЮТ В МЫЛО.
— Можно добавить в мыло, можно в чай, хозяин, — сказал Альберт.
Он встревоженно посмотрел на своего господина. Альберт неодобрительно относился ко всяким созерцательным настроениям. Размышления вообще ни к чему хорошему не приводят, а размышления Смерти — тем более.
— КАКОЙ ПОЛЕЗНЫЙ ЦВЕТОК. ОЧИЩАЕТ СНАРУЖИ, ОЧИЩАЕТ ИЗНУТРИ.
Смерть снова опустил подбородок на ладони.
— Хозяин? — немного погодя окликнул Альберт.
— ГМ?
— Он остынет, хозяин.
— АЛЬБЕРТ…
— Да, хозяин?
— Я ТУТ ПОРАЗМЫСЛИЛ…
— Хозяин?
— ВОТ ЕСЛИ ЧЕСТНО, ЗАЧЕМ ВСЕ ЭТО? Я СЕРЬЕЗНО — ЗАЧЕМ?
— О-о… Э-э… Не могу знать, хозяин.
— Я НЕ ХОТЕЛ ЭТОГО, АЛЬБЕРТ. И ТЕБЕ ЭТО ПРЕКРАСНО ИЗВЕСТНО. ТЕПЕРЬ Я ПОНИМАЮ, ЧТО ОНА ИМЕЛА В ВИДУ. И ВИНОВАТЫ ТУТ НЕ ТОЛЬКО КОЛЕНИ.
— О ком ты говоришь, хозяин?
Никакого ответа.
На пороге кабинета Альберт оглянулся. Смерть пристально смотрел в пространство. Никто не умеет смотреть так, как он.
То, что ее не видели, большой проблемы не представляло. Сьюзен куда больше волновало то, что видела она.
Во-первых, сны. Конечно, сны — это не более чем… сны. Сьюзен знала, что современная наука считает сны изображениями, которые были отброшены за ненадобностью, пока мозг сортировал события прошедшего дня. Но ей было бы куда спокойнее, если бы эти самые события хоть раз включали в себя парящих белых лошадей, огромные мрачные комнаты и безумное количество черепов.
Это что касается снов. Но она видела не только сны. Например, она так никому и не рассказала о странной девушке, появившейся в спальне в ту ночь, когда Ребекка Шнелль положила под подушку выпавший зуб. Девушка смахивала на молочницу и была совсем не страшной, несмотря на то что с легкостью проходила сквозьмебель. Что-то звякнуло. На следующее утро зуб исчез, а Ребекка разбогатела на пятидесятипенсовую монету.
Такие штуки Сьюзен терпеть не могла. Она, разумеется, слышала всякие глупые сказки о зубной фее, которые рассказывают умственно отсталые родители своим детишкам. Но из этих сказок вовсе не следует, что зубная фея действительно существует! Что Сьюзен действительно презирала, так это подобные глупости. За что подвергалась гонениям со стороны режима госпожи Ноно.
Впрочем, нельзя сказать, что режим этот был таким уж строгим. Госпожа Эвлалия Ноно и ее коллега госпожа Перекрест основали колледж, когда им в головы пришла поразительная идея, состоявшая в следующем: в связи с тем, что девочкам до замужества все равно делать нечего, они вполне могут заняться образованием.
В мире было великое множество школ, но всеми руководили либо различные церкви, либо Гильдии. Церковное образование госпожа Ноно не одобряла по вполне логичным причинам, а единственными Гильдиями, считавшими обучение девочек стоящим делом, были Гильдия Воров и Гильдия Белошвеек. Тогда как мир — это огромное и крайне опасное место, и девочкам не помешает выйти в него с надежными знаниями геометрии и астрономии под корсетом. Госпожа Ноно искренне верила, что между девочками и мальчиками особой разницы нет.