Роковая музыка
Шрифт:
— …Профессор современного руносложения стучит в своей комнате в барабаны, все остальные обзавелись гитарами, но это еще ничего, ты бы посмотрел, что сотворил казначей со своей мантией! — продолжал Чудакулли. — А библиотекарь бродит повсюду и что-то напевает, и никто не обращает внимания на мои слова!
Он оглядел студентов. Нельзя сказать, что это зрелище успокаивало. И дело было не только во внешнем виде студентов. Весь высший состав Университета свихнулся на какой-то странной музыке, а эти люди добровольно торчали взаперти потому, что
— И чем же вы здесь занимаетесь? — вопросил он. — Вот ты… как тебя зовут?
Студент, на которого указал острый палец Чудакулли, смущенно поежился.
— Э-э… Гм… Чокнутый Дронго, — ответил он, судорожно сжимая в руках поля шляпы.
— Чокнутый. Дронго, — повторил Чудакулли. — Именно так тебя и зовут? Именно этот ярлычок нашит на всех твоих майках?
— Гм… Нет, аркканцлер.
— Итак, на самом деле тебя зовут?…
— Адриан Турнепс, аркканцлер.
— Почему же ты называешь себя Чокнутым Дронго, господин Турнепс?
— Гм… ну…
— Однажды он выпил целую пинту шэнди, — подсказал Думминг, у которого хватило совести слегка смутиться.
Чудакулли посмотрел на него ничего не выражающим взглядом. «Ладно, другого выхода все равно нет…»
— Ну, хорошо, ребята, — устало промолвил он. — Посмотрим, что вы скажете вот на это…
Он достал из-под мантии пивную кружку, вынесенную из «Залатанного Барабана» и закрытую картонной подставкой. Подставку держала крепко примотанная веревка.
— Что там, аркканцлер? — спросил Думминг Тупс.
— Немного музыки, парень.
— Музыки? Но музыку… ее нельзя поймать.
— Как бы мне хотелось стать таким умником, как ты, знающим ответы на все вопросы, — отрезал Чудакулли. — Вон та большая колба подойдет… Эй, ты, Чокнутый Адриан, сними с нее крышку и будь готов закрыть ее, как только я скажу. Готов, Чокнутый Адриан?… Начали!
Чудакулли быстро открыл отозвавшуюся сердитым аккордом кружку и перевернул ее над колбой. Чокнутый Дронго-Адриан, до смерти запуганный аркканцлером, тут же захлопнул крышку.
А потом они услышали его — настойчивый ритм, отскакивающий от стеклянных стенок.
Студенты дружно уставились на колбу.
Внутри колбы что-то двигалось. Что-то неопределенное.
— Поймал ее вчера вечером в «Барабане».
— Но это невозможно! — возразил Тупс. — Музыку нельзя поймать.
— А это что перед тобой, юноша? Ожившее пиво?
— И она со вчерашнего вечера сидела в кружке? — спросил Тупс.
— Да.
— Но это невозможно!
Думминг выглядел совершенно удрученным. Есть люди, которые с рождения верят, что все-все тайны вселенной могут быть раскрыты.
Чудакулли ободряюще похлопал его по плечу.
— Ну-ну, быть волшебником не так легко, правда? — сказал он.
Некоторое время Тупс смотрел на кружку, а потом решительно сжал губы.
— Хорошо! Мы с этим разберемся! Должно быть, тут дело в частоте! Не иначе! Тез Кошмарный, тащи хрустальный шар! Сказз, разыщи моток стальной проволоки! Мы докажем, что это все частота!
«Рок-Группа» провела ночь на постоялом дворе для одиноких мужчин, что в переулке рядом с Тусклой улицей. Этот факт наверняка заинтересовал бы четырех вышибал из Гильдии Музыкантов, которые всю ночь тупо просидели возле дыры, напоминавшей по форме пианино, в доме на Федрской улице.
Кипя от ярости, Сьюзен шагала по комнатам Смерти. Легкий страх только усиливал бурлящий внутри гнев.
Что за упаднические мысли? Неужели можно довольствоваться тем, что являешься олицетворением слепой силы? Нет, тут все нужно менять…
Ее отец пытался начать эти самые перемены. Но, честно говоря, ему несколько мешала сентиментальность.
Титул герцога ему присвоила Кели, королева Сто Лата. «Герцог» означает «военачальник», но отец Сьюзен никогда ни с кем не сражался. Всю свою жизнь он мотался по равнине Сто, от одного жалкого городишки к другому, и вел дипломатические беседы, пытался убедить одних людей поговорить с другими. Насколько было известно Сьюзен, он не убил ни одного человека, хотя, быть может, заговорил до смерти нескольких политиков. Не слишком-то подходящая работа для военачальника. Да, стоит признать, мелких, личных войн стало меньше, чем раньше, но… вряд ли этой заслугой можно гордится. Разве это масштаб?
Она прошла по комнате с жизнеизмерителями. Даже те часы, что стояли на самых верхних полках, вздрагивали от ее тяжелой поступи.
Она будет спасать жизни. Хороших людей следует пощадить, плохие могут умирать молодыми. Это, кроме того, позволит сохранить равновесие. Она емупокажет. А что касается ответственности… люди всегда стремятся к переменам. В конце концов, это — основа человеческой натуры.
Сьюзен открыла еще одну дверь и вошла в библиотеку.
Это помещение было даже больше, чем комната с жизнеизмерителями. Книжные шкафы уходили вверх подобно утесам, потолок был затянут дымкой.
«Конечно, — сказала она себе, — наивным было бы полагать, что ты сможешь пройти по миру, размахивая косой на манер волшебной палочки, и всего за одну ночь изменить его к лучшему. Потребуется время. Начать нужно с малого и развить успех».
Она протянула руку.
— Я вовсе не собираюсь говорить громким, гулким голосом. Лично я считаю это ненужной драмой и вообще довольно глупым. Мне всего-навсего нужна книга Диона Селина. Большое спасибо.
Библиотека вокруг нее продолжала трудиться. Миллионы книг писали сами себя, издавая легкий, похожий на тараканий, шорох.
Она вспомнила, как сидела у него на коленях, вернее, на подушке, положенной на его колени, потому что сидеть на самих коленях было невозможно. Как смотрела на костяной палец, следовавший за появлявшимися на странице буквами. Она училась читать собственную жизнь…
— Я жду, — многозначительно произнесла Сьюзен.
А потом сжала кулаки.
— ДИОН СЕЛИН.
Перед ней мгновенно появилась книга. Она едва успела поймать ее, прежде чем та упала на пол.
— Спасибо.