Валентин тяжело вздохнул и громко рассмеялся, а я подмигнула ему и принялась заталкивать пачки баксов обратно. Затем взяла стодолларовую купюру, сделала самолетик, открыла окно и выпустила его на улицу.
– Это что, причуды богатых? – засмеялся Валентин.
– Это на счастье, – улыбнулась я и прижалась к нему.
ЭПИЛОГ
Прошло около двух лет. Мы живем в пригороде
Петербурга, в городе Павловске. Это поистине чудный городишко. У нас красивый уютный коттедж. Я привыкла к своему новому имени, да и Валентин тоже. Жизнь отобрала у меня любимую подругу, но подарила Валентина. Если кого-то теряешь, то обязательно последует приобретение, подарок судьбы. Валентин – это моя удача, моя находка. Мы счастливы и не расстаемся ни на минуту. У нас никогда не бывает гостей, и наш круг общения заканчивается друг на друге. Наверное, оттого, что, когда рядом с нами находится третий человек, мы чувствуем себя неуютно. Мы дорожим каждой минутой, каждой секундой, проведенной вместе, и, как никто другой, знаем, что жизнь очень коротка и может оборваться в любой момент, хотим мы того или нет. Поэтому нам совсем не хватает времени на расставания: уж мы-то, как никто другой, знаем цену человеческой жизни и человеческим отношениям. У нас свой внутренний мир, своя идиллия, где нет места посторонним. А еще вместе с нами живет маленький плод нашей безгранично большой любви, это годовалая Злата. Мы бесконечно любим ее и балуем как можем. У меня были очень тяжелые роды. Врачи вообще не верили в то, что я смогу родить с увечьем, нанесенным мне той страшной ночью. Не мы ждали и верили, что я смогу родить ребенка. Валентин несколько раз намекал мне на то, что может родиться мальчик, но я твердо знала, что рожу именно Злату и никого больше. У нашей дочери хищные повадки и огненные волосы. Она изумительная девочка, и я, никогда не верившая в чудеса, вдруг поверила в переселение душ. Моя подруга родилась заново, и мы по-прежнему вместе. Так получилось, что у Златы нет ни бабушек, ни дедушек, но зато есть огромная родительская любовь, которой может позавидовать любой ребенок. Валентин счастлив и целует наше чадо по сто раз на день. Наша жизнь навсегда останется тайной, которую знаю только я, Валентин и ты, мой дорогой читатель. С рождением дочери я стала очень спокойной, во мне умерла склонность к авантюризму, теперь я мать и ответственна за свое маленькое подаренное мне Богом чудо. Правда, иногда, когда, уложив Златульку спать, мы разожжем камин, нальем по бокалу терпкого французского вина и сядем, обнявшись, на медвежью шкуру, во мне просыпается былой авантюризм и я предлагаю Валентину еще раз ограбить сейф пахана. Строю планы, делаю чертежи. Валентин смеется и разрешает мне немножко подурачиться. Уж он-то знает, что я спокойная и покладистая только до той поры, пока кто-нибудь не нарушит нашу размеренную жизнь. А уж если придет беда, то я могу убить любого, кто попробует посягнуть на счастье нашей семьи!!!
Один раз мы ездили в Москву, и у трех вокзалов я встретила знакомое лицо. Это был жуткий бомж, вонючий и пьяный, сидящий на асфальте с протянутой рукой. Я подошла к нему поближе, присела на корточки и всмотрелась в его лицо: это был Златкин отец. Достав из кошелька сто долларов, я протянула ему. Он схватил купюру, затолкал в ботинок, внимательно на меня посмотрел, заплакал и бросился прочь.
Позже я узнала, что он спился и его выгнали с работы. Квартиру он пропил и очутился на улице. Такова страшная судьба этой некогда респектабельной семьи.
Купив одну из московских газет, я с дрожью в руках прочитала о том, что умер Кирилл Грачев, главарь одной из московских криминальных группировок. Он умер от чумы двадцатого века – СПИДа. Его братаны выражали соболезнования и глубоко скорбили.
Больше в Москву мы не ездили. На выходные наведываемся в Питер. Валентин сбросил вес и опять занялся греблей. Приезжаем на гребную базу, Валентин тренируется, а я сижу на берегу и любуюсь, какой он у меня все-таки красивый! Правда, мне теперь никогда не носить открытый купальник, остались следы от ножевых ранений. Но Валентин любит мои рубцы и всегда их целует, а большего мне и не надо. Я сижу в закрытом купальнике, вытянув ноги, а маленькая Злата играется в песочке. На ней огромная панама, из которой горчат огненные волосы, и трусики в горошек. В нашей семье есть правило: каждое утро мы бегаем, независимо от того, какая погода на улице и как мы провели эту ночь. Златулька уже тоже пытается приобщиться к утренним пробежкам. Мы не умеем ссориться, потому что у нас есть прошлое, при воспоминаниях о котором хочется любить друг друга еще больше и еще сильнее. Вот и сейчас я сижу на бережке, а мимо проходят люди и пытаются понять, на кого же похожа наша Злата – на маму или на папу. Мы с Валентином подмигиваем друг другу: уж мы-то знаем, на кого она похожа!