Роковая тайна сестер Бронте
Шрифт:
…Однажды сырым и промозглым сентябрьским утром (то было 15 сентября 1821 года) детей раньше обычного подняли с постели, спешно одели и, нарушив заведенный порядок, проигнорировав утреннюю молитву и традиционный семейный завтрак, отправили якобы на их обычную прогулку в сопровождении Сары. Подобная поспешность тем более была не понятна бедным малюткам, что не далее как этой ночью отгремела сильнейшая гроза и вся пустошь, стелившаяся вокруг пастората и простирающаяся далеко-далеко к горизонту, сделалась непроходимой.
Еще с прошлого вечера миссис Бронте не приходила в сознание.
– Вам что-нибудь нужно, мистер Патрик?
Хозяин не ответил, его мысли сейчас были заняты другим. Нэнси робко повторила вопрос. Патрик Бронте, ни на секунду не отрывая глаз от своей дражайшей половины, совершенно отсутствующим безразличным тоном машинально произнес:
– Нет, ничего. Спасибо, Нэнси.
Служанка, сочувственно посмотрев на хозяина, печально сообщила:
– Я попросила Сару вывести всех ваших детей из дома, сэр, чтобы они не слышали криков и стенаний миссис Бронте, когда она придет в себя. Думаю, они пробудут на улице достаточно долго, так что не волнуйтесь за них.
– Да-да. Ты правильно поступила, Нэнси. Детям совсем ни к чему быть сейчас в доме, – ответил хозяин и в отчаянии добавил: – О, Господи: что же это с нею творится! В продолжение минувших суток – ни малейшего признака жизни! Достаточно взглянуть на нее, чтобы в полной мере понять всю угрожающую безысходность, ощутить это зловещее состояние всеми фибрами души!
– Полно, хозяин! К чему навлекать на себя столь мрачные мысли? Вам надлежит хорошенько отдохнуть: вы слишком устали и удручены болезнью своей супруги, а потому весьма склонны воспринимать происходящее вокруг в искаженном свете. Идите в свою комнату, мистер Патрик, поспите немного. Я останусь возле миссис Бронте и извещу вас сразу, как только что-нибудь изменится.
– Что ты! Как я могу уйти, пока Мария не очнется? Я ни за что не успокоюсь, коль скоро не увижу это собственными глазами! Ты думаешь, я в состоянии спокойно заснуть, не будучи в полной уверенности, что моя супруга, по крайней мере, жива, и в надежде, что хотя бы в ближайшее время ее не будут терзать мучительные боли?
Патрик Бронте внезапно осекся и на мгновение застыл в оцепенении неистового ужаса, отчетливо запечатлевшегося во всех его чертах.
– Господи! Когда же придет конец этим невыносимым пыткам! – горячо воскликнул хозяин.
В психологии человека есть одно весьма странное свойство, с особой силой обнаруживающееся в самых критических ситуациях. Когда в дом твердой и верной рукой постучит горе, и трагический исход становится очевиден, как правило, тревожное ожидание грядущего несчастья оказывается гораздо тяжелее и мучительнее, нежели даже само событие, с коим оно неразрывно связанно.
Некоторое время спустя миссис Бронте слегка пошевелилась и открыла глаза.
– Слава Богу, ты наконец-то пришла в себя, Мария! – воскликнул Патрик Бронте, облегченно вздохнув, и тихонько прибавил, обращаясь уже к служанке: – Я уж было начал думать, что этого никогда не произойдет!
Хозяйка снова закрыла глаза, погрузившись в мерную дремоту.
– Вот видите, сэр, – заговорила обрадованная Нэнси, – миссис Марии теперь гораздо лучше! Обратите внимание на ее лицо: на нем отразилась светлая, умиротворенная улыбка. Похоже, ваша супруга сладко, спокойно заснула. Вероятно, сон ее будет крепким и целительным, и вы, хозяин, с легким сердцем и чистой совестью можете наконец пойти немного отдохнуть. Ведь вы всю ночь не сомкнули глаз!
Патрик Бронте, не имея уже сил что-либо ответить, с видимым трудом поднялся со стула и, на ощупь, поскольку глаза его закрывались сами собой, пробравшись в свою комнату, не дойдя до постели, устроился в уютном кресле и мгновенно заснул.
Однако хозяину не суждено было наслаждаться долгим, неудержимо манящим покоем: жуткие крики, доносившиеся из соседней комнаты, внезапно разбудили его, резко встряхнув сознание.
Миссис Бронте, проснувшись, мгновенно впала в агонию. Она неистово металась на кровати, беспомощно озираясь вокруг, будто искала кого-то глазами. В потоке бессвязных слов, сопровождавших бред хозяйки, Нэнси удалось распознать имя ее супруга, повторяемое со все большей настойчивостью, перемежавшееся временами с неизменной, словно бы наизусть заученной фразой: «Господи! Бедные мои дети!»
Отчаянные стоны миссис Бронте переходили в дикие вопли, нагоняя на хозяина, все еще остававшегося в своей комнате, неизъяснимый ужас.
Чтобы хоть в какой-то мере избавиться от столь тяжких мучений, мистер Бронте спустился к себе в кабинет и, убедившись, что вопли и стенания настигали его слух и здесь, доставляя ему при этом поистине невыносимые муки, быстро подошел к ящику с инструментом и извлек оттуда рабочую пилу. Следуя внутреннему порыву, заставившему его проявить очередное безрассудство, хозяин в своей необузданной ярости стал вдруг остервенело подпиливать ножки всех стульев и кресел, находившихся в его кабинете, стремясь заглушить крики своей супруги. Подобный способ помог ему однажды во время ее затянувшихся родов снять накопившееся моральное напряжение, и он, находясь во власти устрашающей безысходности, поспешил прибегнуть к нему и теперь.
Миссис Бронте продолжала громко кричать, упорно призывая к себе своего мужа. Порою сознание ее ненадолго просветлялось, после чего она вновь неизбежно впадала в беспамятство.
Когда хозяйка в очередной раз на короткое время пришла в себя, то, услышав страшный лязг пилы, жутко испугалась.
– Нэнси! Что это значит!? Патрик, видно, снова взялся за свои чудачества!
– Не знаю, госпожа.
– А почему его сейчас нет здесь, в этой комнате?! Я очень хочу его видеть.
– Хозяин дежурил всю ночь у вашей постели, миссис Мария. Он не отходил от вас ни на шаг, покуда вы не пришли в сознание.
– Я была без сознания? Долго ли, Нэнси?
– Да, госпожа. Почитай, целые сутки. Мистер Патрик был сам не свой.
– И поэтому он так старательно избегает меня теперь?
– Хозяин очень устал. Он отправился спать в свою комнату, как только вы пришли в себя.
– Уважительная причина! – ответила миссис Бронте с невозмутимым видом, так что у Нэнси не сложилось определенного впечатления, говорила ли она искренне или же с сарказмом, после чего хозяйка снова оказалась во власти тяжелейшей предсмертной лихорадки.