Шрифт:
Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.
When Falcone’s World Stops Turning
«Роковое очарование»
Пролог
Рафаэль Фальконе взглянул на могилу. На крышке гроба лежали цветы вперемешку с землей. Друзья и знакомые неспешно покидали кладбище. Кое-кто из мужчин искренне горевал. По-видимому, слухи о том, что ослепительная
Помимо скорби, вызванной кончиной матери, Рафаэля переполняли противоречивые эмоции. Он не мог утверждать, что их отношения были близкими. Эсперанса всегда была закрытым человеком, к ней было практически невозможно подступиться. Мать Рафаэля была потрясающе красивой женщиной. Настолько красивой, что его отец был безутешен, когда жена ушла от него.
Эсперанса принадлежала к тем женщинам, которым не составляет труда лишить мужчину рассудка и чувства собственного достоинства. Но с ним, Рафаэлем, это не произойдет никогда. Все его внимание и силы сосредоточены на собственной карьере, а также укреплении и развитии автомобильной империи семьи Фальконе. Красивые женщины были для него лишь приятным развлечением. Ни одна из любовниц Рафаэля не питала иллюзий на этот счет и не ждала от него ничего, кроме мимолетного наслаждения.
Правда, однажды на пути Рафаэля встретилась женщина, которая чуть не заставила его изменить правила игры. Но эта история не имела продолжения.
Сводный брат Рафаэля, Алексио Кристакос, повернулся к нему и выдавил из себя улыбку. Рафаэль ощутил знакомую боль в груди. Он любил своего сводного брата, но их отношения трудно было назвать безоблачными.
Ему было горько наблюдать, как брат растет, окруженный заботой и лаской своего успешного отца. Это разительно отличалось от отношений Рафаэля с собственным отцом. Долгое время он испытывал досаду, которая лишь усугублялась явным неприятием со стороны отчима.
Братья отошли от могилы матери, каждый думал о чем-то своем. Оба унаследовали от Эсперансы выразительные зеленые глаза, только у Алексио они имели золотистый оттенок, в отличие от ярко-зеленых глаз Рафаэля. Густые волосы Рафаэля были темно-каштановыми, а его брата – черными как смоль.
Их рост был почти одинаков, около шести футов. Рафаэль обладал крупной мужественной фигурой. Алексио не уступал ему в силе, но был немного худощав.
Черная щетина затеняла четкую линию подбородка Рафаэля, и, когда они остановились около машин, Алексио сухо заметил:
– Мог бы привести себя в порядок перед похоронами.
Тяжесть, которую Рафаэль испытывал около могилы, начала понемногу ослабевать. Он подавил инстинктивное желание занять оборонительную позицию, повернулся к брату и медленно произнес:
– Я поздно встал.
Он не мог объяснить Алексио, что подсознательно искал спасение в объятиях женщины, не желая поддаваться горю, вызванному смертью матери. Не желая вновь и вновь вспоминать, с какой легкостью она бросила его отца, причинив тому массу страданий. Отец до сих пор был зол на нее и, несмотря на уговоры Рафаэля, наотрез отказался прийти на похороны и почтить память бывшей жены.
Алексио, прекрасно понимая, что творится в душе Рафаэля, тряхнул головой и бросил с ухмылкой:
– Понятно, почему ты решил остановиться в отеле, а не у меня.
Рафаэль отбросил мрачные воспоминания и состроил насмешливую гримасу. Он хотел было выдать в ответ какую-нибудь остроту, но вдруг заметил, как к ним приближается какой-то человек. Слова застыли на его губах, а лицо Алексио вмиг стало серьезным.
Очень высокий, сурового вида незнакомец пристально смотрел на них. Его сходство с братьями было поразительным. Им показалось, что они увидели собственное отражение в зеркале. Единственное, что отличало мужчину от Алексио, – русые волосы. От глаз незнакомца по телу Рафаэля пробежала дрожь – зеленые, точно такие же, как у него и Алексио, только темнее. Неужели кому-то еще посчастливилось унаследовать глаза матери? Но как такое возможно?..
Воинственная поза незнакомца заставила Рафаэля внутренне ощетиниться.
– Вы что-то хотели? – произнес он невозмутимо.
Мужчина окинул их взглядом, потом посмотрел на могилу.
– И много ли здесь нас? – спросил он с насмешливой улыбкой.
– Нас? О чем вы?
– Ты не помнишь, не так ли?
В голове Рафаэля всплыла неясная картина: он стоит на пороге вместе с матерью. Огромная дверь открывается, и он видит мальчика на несколько лет старше себя, со светлыми волосами и большими глазами.
– Она привела тебя в мой дом. Тебе, должно быть, было тогда года три. Мне – почти семь. Она хотела забрать меня с собой, но я отказался. Не после того, как она сама меня бросила, – нарушил тишину резкий голос незнакомца.
Рафаэль похолодел.
– Кто ты? – спросил он слегка охрипшим голосом.
– Я твой старший брат. Сводный брат, – представился мужчина. – Меня зовут Сезар да Сильва. Я пришел отдать дань женщине, которая меня родила… Не то чтобы она это заслужила, но мне было интересно взглянуть, сколько народу сюда притащится. Похоже, только мы с вами.
– Какого черта! – не сдержался Алексио.
Рафаэль остолбенел – ему было знакомо это имя.
Сезар стоял у руля прославленной и успешной международной корпорации «Да Сильва». Мысль о том, что он даже не подозревал об их родстве, потрясла его. Сомневаться в словах этого человека не приходилось – уж слишком очевидным было сходство.
Неясные воспоминания о том дне, окутанные туманом, всегда преследовали Рафаэля, но у него не было возможности чем-то их подтвердить, потому что каждый раз, когда он заводил разговор об этом, мать тут же меняла тему.
– Это Алексио Кристакос. Наш младший брат… – сказал Рафаэль.
– Три сына от разных отцов… И все же она не бросила вас на произвол судьбы, – холодно заметил Сезар.
Он сделал шаг навстречу, и Алексио последовал его примеру. Двое мужчин оказались лицом к лицу. Старший был выше младшего лишь на несколько дюймов.
– Я не собираюсь ругаться, брат. У меня нет претензий к вам, – процедил сквозь зубы Сезар.
– Только к нашей матери, если то, что ты говоришь, правда, – мрачно произнес Алексио.