Роковое сокровище
Шрифт:
— Меня нес Уильям, — сообщила девочка.
— Знаю.
— Было совсем темно.
Лайза почувствовала, как вздрогнула Джиллиан, и прижала ее к себе.
— Ну да, стояла ночь, а Элфорд со своими солдатами уже ворвались во внутренний двор.
— Я помню, как открылась стена в папиной опочивальне.
— Этот лаз вел к лестнице и дальше, в коридор под кухней и винными погребами, — подтвердила служанка. — С твоим отцом было четыре человека, те, которым он доверил самое драгоценное,
— Мне велели никому не рассказывать про потайную дверь.
— В твоей комнате тоже была такая, — улыбнулась Лайза.
— Откуда ты знаешь? Кристен сказала?
— Нет, — покачала головой женщина. — Просто каждую ночь я укладывала тебя спать, а утром находила в постели Кристен. Вот я и сообразила, что ты пробираешься к ней потайным ходом, поскольку очень боишься темноты, а в коридоре за дверью спальни не видно ни зги. Значит, нашла другой способ ночевать у сестры.
— Теперь ты отшлепаешь меня за то, что я проболталась? — боязливо пробормотала девочка.
— О Господи, Джиллиан, конечно, нет! Я и пальцем тебя не трону.
— Папа тоже не бил меня, хотя вечно грозился. Наверное, это он нарочно, да, Лайза?
— Ну конечно, — поддакнула горничная.
— Папа держал меня за руку?
— Нет, дорогая. Он даже не спустился вниз. Уклониться от битвы считалось бы для него бесчестьем, а твой отец был благородным человеком. Он вернулся к своим солдатам.
— Я столкнула Кристен со ступенек, и она была в крови. Она даже не плакала. Это я ее убила.
— Ты слишком мала, чтобы понять, — вздохнула Лайза, — но все же попытайся. И ты, и Кристен вместе скатились с лестницы. Спенсер сказал Мод, что Уильям, похоже, споткнулся и сбил с ног Лоренса. Каменный пол был скользким, но Уильям все твердил, что кто-то ударил его под коленки.
— Наверное, это была я, — встревожилась девочка.
— Ты чересчур мала и легка, чтобы проделать такое со взрослым мужчиной. Просто сил бы не хватило. — Но что, если…
— Ты ни в чем не виновата, — твердо объявила Лайза. — Чудо еще, что никто не погиб! Однако рану необходимо было зашить, и Уильям отнес тебя к Мод, а сам стерег под дверью хижины, пока бой не разгорелся совсем близко. Мод все твердила, что он отчаянно пытался тебя спасти, но к тому времени, как вы пустились в путь, солдаты барона Элфорда уже окружили двор. Тебя схватили и отнесли в замок.
— А Кристен тоже поймали?
— Нет, ей удалось сбежать.
— А где сейчас Кристен?
— Не знаю, — вздохнула Лайза. — Может, твой дядя Морган скажет, что с ней случилось. Завтра обязательно спроси. Он любит тебя, Джиллиан, и, конечно, поможет
— А вдруг Кристен потерялась? — всхлипнула девочка.
— Не потерялась, — заверила Лайза.
— Но она, должно быть, боится и плачет.
— Детка, с ней все в порядке. Она в безопасном месте и вырвалась из когтей барона Элфорда. Спроси свое сердечко. Оно подсказывает тебе, что Кристен жива?
Джиллиан кивнула, прилежно наматывая на палец прядь волос Лайзы.
— Верю, — прошептала она, зевая. — А когда приедет папа и отвезет меня домой?
Глаза служанки снова наполнились слезами.
— Ах, дорогая, папа не может приехать. Он мертв. Элфорд его убил.
— Он воткнул нож в живот папы.
— Господи милостивый! Ты видела?
— Папа не плакал.
— О, мой бедный ангел…
— Может, Мод зашьет папу? Он встанет и заберет меня.
— Нет, — покачала головой Лайза. — Он мертв, а мертвые не оживают.
Джиллиан выпустила волосы Лайзы и закрыла глаза.
— Папа на небесах, вместе с мамой?
— Конечно, девочка.
— Я тоже хочу на небо, — попросилась крошка.
— Тебе еще рано. Сначала нужно прожить долгую жизнь, дорогая. И только потом отправляться на небо.
Девочка зажмурилась, чтобы не заплакать.
— Папа умер ночью.
— Да, родная.
Прошло несколько минут, прежде чем Джиллиан снова заговорила.
— Все плохое случается по ночам, — едва слышно пролепетала она.
Глава 1
Судьба всего клана Макферсонов была в руках лэрда Рамзи Синклера и целиком зависела от его воли. После мирной кончины Уолтера Фландерса и рождения Алана Дойла клан насчитывал ровно девятьсот двадцать два человека, и подавляющее большинство этих гордых женщин и мужчин отчаянно нуждались в защите Рамзи.
Для Макферсонов настали тяжелые времена. Их лэрд, вспыльчивый, своенравный старик с вечно грустными глазами по имени Лохлан, умер год назад, причем от собственной руки, да простит его Господь. Члены клана были потрясены и возмущены столь трусливым деянием и до сих пор отказывались его обсуждать. Ни один из мужчин помоложе не находил в себе мужество сразиться за право называться лэрдом — в основном потому, что считали, будто он опозорил эту должность, убив себя.
— Должно быть, — рассуждали они, — он рехнулся, ибо нормальный человек никогда не сотворит ничего подобного, зная, что будет вечно гореть в аду за оскорбление, нанесенное самому Создателю.