Роль и место ядерного оружия в современном мире. Достижения СССР в освоении космоса. Сборник материалов научной конференции 13 апреля 2023 года

Коллектив авторов

Ну а 29 августа 1949 года прошло первое испытание на полигоне № 2 вблизи города Семипалатинска, это даже был не боеприпас, это было ядерное устройство, которое монтировалось на специальной вышке. Когда я учился в Военной академии имени Фрунзе, было такое научное общество, то решил именно конкретно изучить ядерное оружие. И тех, кто занимался этой темой, нас возили в Академию радиационной, химической и биологической защиты, где мы встречались с доктором химических наук, доктором физических наук, полковником Ивановым, он непосредственно участвовал в испытаниях ядерного оружия с первого по 39 взрывы. Он рассказывал, как это было в самом начале. Я уже говорил, что сначала это было просто устройство, не боеприпас. Зная время, они отъезжали на «полуторке» на безопасное удаление, ставили машину в укрытие и, зная время, ложились на данную сторону взрыва, как это и положено, говорит: всегда все равно было видно световое излучение, что бы как ни закрывал, воротником шинели

и так далее. А после этого – он говорит – мы вставали, любовались этой картиной взрыва, как растет гриб, и сами считали до 40 и через 40 секунд будет ударная волна. Она, оказывается, не один раз проходит, несколько раз. После этого еще не знали всех факторов, не знали, как измерить эти факторы, сами разрабатывали приборы и ставили какие-то макеты или просто технику для того, чтобы изучить радиусы выхода из строя бронетанковой техники, автомобильной, различных инженерных сооружений, зданий и так далее. И мы – говорит – садились после взрыва на эту же машину, ехали в эпицентр взрыва и этим шагомером измеряли, что на этом расстоянии танки вышли из строя, а на этом они остаются, на этом автомобили, животные в том числе, и так далее. И те таблицы, которые сейчас разработаны, я – говорит – шагомером измерял, я за каждую цифру достоверно отвечаю.

Какие средства защиты были. Респиратор обязательно, соответствующий плащ, после этого они возвращались в свой лагерь, где обязательно принимали душ, всё то, что было на них, обязательно сжигалось, и, конечно, обязательно красное вино пили. Я хочу сказать, что это был 1980 год, когда мы встречались. Первое испытание было в 1949 году, и полковник Иванов 39 раз был в эпицентре ядерного взрыва. 39 раз! Он нормально выглядит, я с ним беседовал, он отвечал на все вопросы и так далее. Вот такие люди были, которые действительно прошли через всё, были в эпицентре ядерного взрыва после буквально нескольких часов или даже меньше – 39 раз!

После того, как у нас появилось ядерное оружие, американцы разработали другую стратегию – стратегию массированного возмездия. Она основывалась на том, что да, мы испытали ядерное оружие, оно у нас есть, но у американцев к тому времени было значительно больше ядерных боеприпасов. И оно основывалось на том, что вот они все равно применят, они уже планировали глобальную ядерную войну с целью уничтожения Советского Союза и стран социалистического лагеря как жизнеспособных государств. В стратегии так было написано. Каждый год они это планировали. И здесь на помощь пришли к нам наши ракетчики. Когда мы стали средствами доставки использовать баллистические ракеты, которые были созданы нашими выдающимися конструкторами под руководством Сергея Павловича Королёва, американцы поняли, что их ждёт возмездие в любом случае, меньше или больше, но, применив ядерное оружие, они не останутся безнаказанными.

Главным средством ведения такой войны была стратегическая авиация Соединенных Штатов. Они делали ставку на неё, ракетные войска у них в меньшей степени развивались, вообще вначале были не развиты. А мы вот как раз пошли по пути, что средствами доставки (тем более до Соединенных Штатов мы вынуждены были это делать) стали наши баллистические ракеты. И вот тогда стратегия Соединенных Штатов Америки изменилась. В начале 60-х годов они приняли новую стратегию – стратегию гибкого реагирования. Вот тогда, в 60-е годы, они стали планировать массово размещать на передовых рубежах, прежде всего в странах Западной Европы, своё ядерное оружие с тем, чтобы нанести Советскому Союзу максимальный урон до того, как он применит свои баллистические ракеты, и другие ракеты у нас тоже были, авиационная составляющая нашей ядерной триады, морская. Именно такая стратегия.

Я еще раз хочу обратить внимание, что, несмотря на здравомыслие, что-то еще, они каждый год планировали ведение войны с применением ядерного оружия против Советского Союза и стран социалистического содружества. Каждый год! Это третья стратегия 60-х годов.

В начале 70-ых годов они поняли (и Иван Игнатьевич доложил), что у Советского Союза возможностей стало больше, возможностей у социалистической экономики значительно больше, чем у капиталистической экономики, мы создали больше ядерных боеприпасов и чувствовали себя довольно спокойно. Вот тогда после этого, в начале 70-ых годов, они приняли четвертую стратегию – стратегию реалистического устрашения. Что это имеется в виду? Они стали говорить о том, что слишком много боеприпасов, их количество нужно уменьшить. И вы знаете, в 1972 году был подписан Договор ОСВ-1, который предполагал два направления.

Первое. Сокращение средств противоракетной обороны, мы оставим по одному району, мы Москву защитили ракетой против баллистических ракет. Они свой тот ядерный центр, который они с самого начала создавали. Это стратегия реалистического устрашения.

Второе. Далее, развивая эту стратегию реалистического устрашения, они пытались всеми способами сделать так, чтобы уравнять сначала количество ядерных боеприпасов, а затем сделать так, чтобы было их как можно меньше. Они поняли, что соревноваться с экономикой Советского Союза, даже всем капиталистическим миром, они не способны выиграть в этом соревновании. И в 1972 году был заключен этот договор, мы значительно сократили средства противоракетной обороны. В 1979 году был подписан Договор ОСВ-2, но в принципе выполнение его Соединенные Штаты Америки сорвали, решив, что они всё же способны в гонке вооружений выиграть у Советского Союза. Вот у них был такой момент выиграть, после чего поняли, что это тоже невозможно. И тогда всеми своими способами, средствами и так далее, тем более после уже развала Советского Союза был принят целый ряд договоров – СНВ-1, СНВ-2, СНВ-3, по которым, как правильно сказал Иван Игнатьевич, у нас осталось 1500 боеприпасов в ядерном снаряжении различного базирования. Это и шахтные установки, и подвижные установки, мобильные ракетные установки на подводных лодках и на наших стратегических бомбардировщиках, которые существуют еще с 50-ых годов.

И когда мы дошли до этой цифры, 1500 ядерных боеприпасов у каждой стороны, вот у американцев созрела совершенно новая мысль и новая стратегия, как они говорят «вырвать ядерные зубы у русского медведя». Их не так много осталось. Если раньше в СССР было 40 тысяч, потом до 12 тысяч, до 10 тысяч, а сейчас у нас до 1500 ядерных боеприпасов. Это стратегия первого глобального обезоруживающего удара по нашим ядерным силам. Они планируют, придерживаются этого плана и считают, что если они внезапно нанесут такой первый глобальный обезоруживающий удар по нашим ядерным силам, то, по мнению американских военных аналитиков, у нас останется где-то 15–20 % ракет с ядерным снаряжением различного базирования. Вот эти ракеты они и планируют перехватить средствами противоракетной обороны, которые они выстраивают в несколько поясов в Европе, даже на морских стратегических направлениях и на территории самих Соединенных Штатов. Они планируют перехватить средствами противоракетной обороны еще до разделения боевых частей на боевые блоки. Вот сейчас такая стратегия. И она в принципе как бы работает на сознание тех нормальных, ненормальных глав государств, которые время от времени высказываются по этому поводу. Вы слышали эти высказывания и от премьер-министра Великобритании, и Байден там иногда срывается или кто-то из его окружения, что в принципе ядерное оружие, ядерное оружие – пусть, типа, русский применит тактическое ядерное оружие, а мы тогда будем…

Что необходимо делать в этой ситуации? Первое. Мы приостановили Договор СНВ-3 и намерены выйти из Договора о запрещении испытаний ядерного оружия. Это необходимость. Действительно оружие нужно совершенствовать. Действительно его нужно испытать, ну и, может быть, не настолько увеличивая количество ядерных боеприпасов, но нужно восстановить главное – наши дивизии боевых железнодорожных ракетных комплексов, которые являются наиболее неуязвимыми для противника. Наиболее неуязвимыми! Если шахтные установки, тем более мобильные, лодки подводные, стратегические бомбардировщики уязвимы вот для первого глобального обезоруживающего удара, то боевые железнодорожные ракетные комплексы являются наиболее неуязвимыми, их нужно восстановить. И в принципе этим вопросом занимаются сейчас.

Надо испытать ядерное оружие, разобраться, как оно действует. Я вам хочу сказать, что, изучая ядерное оружие, вижу, что не до конца оно изучено. В чем страшная сила ядерного оружия? В том, что в большей степени будет страдать мирное население. Мирное население от ядерного оружия практически почти не защищено. Если военные, находясь в боевой технике, на позициях, в каких-то инженерных сооружениях, в принципе защищены, и такой пример приведу: чтобы увеличить радиус выхода из строя танков от ядерного оружия, нужно мощность ядерного боеприпаса увеличить в тысячу раз. В тысячу раз! То есть, кто такой боеприпас будет создавать? То есть танкисты, другие наши войска, находящиеся в бронетехнике, они защищены и в наименьшей степени будут страдать. А вот крупные города, мегаполисы и так далее, конечно, будут разрушены, огромный ущерб будет нанесён инфраструктуре, но самое главное – массово будут гибнуть люди.

Поэтому это, конечно, очень страшная война, если дойдет до этого. Мы ни в коем случае не применим ни тактическое, ни какое ядерное оружие первыми. Но мы должны быть готовы к ответно встречному удару по всем тем государствам, тем странам, которые посмеют применить против нас ядерное оружие.

И, безусловно, необходимо дальнейшее развитие нашей ракетной техники, она долго время оставалась в небытие, вы знаете, и программа «Бурана» была уничтожена, и многие технологии были утрачены. Но сейчас эти заводы в принципе восстановлены. Я бываю в Омске на ракетном заводе, на полёте, я скажу, они трудятся в три смены, трудятся так, что действительно создают чудо-оружие, такого нет у наших противников сегодня. И этим заводом вообще можно гордиться. И здесь в Москве Центр имени Хруничева и так далее создают такие ракеты, которые способны надёжно защитить нашу страну от воздействия каких-либо поползновений со стороны, как сейчас принято говорить, недружественных стран.