Шрифт:
Глава 1
Роль: любовница герцога
– Благодарю вас, господа. Вы можете быть свободны.
Властный голос человека, привыкшего отдавать распоряжения с малых лет, перекрыл еле слышные шепотки ещё не утихшего до конца собрания.
Бездонно черный взгляд герцога Тайринского, главы департамента по контролю применения магии, строго скользнул по подчиненным, остановился на мне и тут же сделался ещё строже и тяжелее.
– Вас, леди Рейвен, я попрошу задержаться.
Зашумели отодвигаемые стулья. Мужчины со сдержанным гомоном
Со мной тоже прощались. Кто-то раздраженно, кто-то вполне добродушно, но все – с неизменным снисхождением, от которого сводило зубы и хотелось с очаровательной женской неуклюжестью уронить им всем на ноги по тяжелому позолоченному подсвечнику. А некоторым – на голову.
Постепенно малая столовая герцогского особняка на Северной улице опустела. Нас покинули даже дворецкий и два лакея, бесшумно прикрыв за собой дверь. Герцог Тайринский, сидящий на противоположном от меня конца стола, откинулся на спинку стула, покачивая в пальцах бокал с вином. От его пристального взгляда по позвоночнику пробегали нервные мурашки.
Интересно, на что ему в очередной раз жаловался Трейт? На мой непрофессионализм? Отсутствие опыта? На то, что все женщины от Дьявола и нас лучше поскорее сжечь? Нет, конечно, не всех, господин первый криминалист человек неглупый! Некоторых придется оставить для продолжения человеческого рода. Но к их выбору стоит подойти крайне ответственно. А остальных – сжечь! И вообще к «разведению» женщин давно пора начать применять принципы селекции…
– Как вам ужин, леди Рейвен? – Низкий голос выдернул меня из размышлений о начальственном мировоззрении, но вопрос проскользнул мимо.
– Что? – переспросила я, вскинув голову.
– Ужин. – Герцог кивнул на стол, уже опустевший, за которым только что восседали работники криминалистического отдела.
– Вполне, благодарю, – благовоспитанно кивнула я. – Мои комплименты повару насчет форели. Но ему стоит поработать над десертом – слишком сладко.
– Леди не любит сладкое? – Линию губ тронула едва заметная усмешка.
– Леди не любит слишком, – поправила я и прекратила ломать комедию. – И вообще, чтобы заманить меня к себе вовсе не обязательно было устраивать этот цирк с совещательным ужином. Мог бы просто пригласить. Я бы приехала.
– Я учту. – Кьер тоже отбросил маску светской отстраненности и улыбнулся уже шире, в черных глазах мелькнули смешинки. – От женщин никогда не знаешь, чего ждать. Как утверждает один очень опытный человек, мнению которого я безгранично доверяю: «Все они – от Дьявола!»
Я мысленно поаплодировала себе за догадливость.
– Где жечь будешь? – невозмутимо уточнила я. – Прямо здесь или прогуляемся до площади Святого Талисия[1]?
– К величайшему сожалению господина Трейта, на этот вечер у меня другие планы.
Казалось бы, голос звучал ровно, но все равно в животе сладко екнуло, а сердце застучало быстрее.
Кьер сделал глоток и поднялся. Массивный, широкоплечий,
Ощущение, что я по самоубийственной глупости сую голову в пасть этому зверю, мелькнуло и пропало, когда герцог подал мне руку.
Я вложила пальцы в широкую ладонь и потянулась вверх вслед за приглашением. Хищно раздулись крылья носа, втягивая аромат моих духов, когда я оказалась прижата почти вплотную, и Кьер, помедлив мгновение, отступил на шаг.
– Мне нужно отлучится, отдать несколько распоряжений. Тебя проводят.
И, мимолетно коснувшись губами моих пальцев, он стремительно покинул столовую. Я прижала обласканную руку к груди и несколько раз нервно похлопала по ткани блузки, пытаясь утихомирить расшалившееся сердце. Так не годится. Леди должна оставаться леди. Безукоризненной. Отстраненной. Сдержанной. В любой, даже самой провокационной ситуации. Зря, что ли, маменька тратила силы и драгоценное здоровье на мое воспитание?
Знала бы она, конечно, в какой ситуации я ее воспитание помяну…
Улыбнувшись собственным мыслям, я вышла в коридор. Лакей в чопорной черной ливрее одарил меня полупоклоном.
– Миледи, прошу.
Меня проводили в гостиную и оставили в одиночестве. Интересно, как ее называли в доме? Зеленая? Изумрудная? Диваны и кресла обиты темным бархатом, на тяжелых портьерах – золотые кисти. Я выглянула в окно, несколько мгновений полюбовалась на ночную столицу, лежащую у подножия Королевского холма, как на дне пиалы, и снова вернулась взглядом к интерьеру. Камин с выпуклой объемной лепниной, над ним на полке – тяжелые литые подсвечники и огромное, до потолка, зеркало в такой же тяжелой раме. Все вокруг дышало роскошью и родовитостью.
Мне вспомнилась наша гостиная – единственная, а потому без названия – и губы снова сами собой расплылись в улыбке. Настолько чуждыми бы здесь оказались мамины фарфоровые статуэтки, кружевные салфетки и подушечки с бахромой.
Я направилась к камину, мимоходом проведя рукой по спинке кресла. Темное дерево, массивное, надежное, как и его владелец. Огромный анлисский[2] ковер на полу, прекрасно глушащий шаги. Если бы кто-то вознамерился подойти со спины и стукнуть меня по затылку, ему даже не пришлось бы для этого сильно подкрадываться.
Мысль была противная, я на всякий случай оглянулась и вздрогнула всем телом – Кьер, которого мгновение назад в комнате не было, стоял в паре шагов от меня.
– Я тебя напугал. – Он шагнул вперед, протягивая мне бокал с солнечно-янтарным напитком.
– Нервный выдался день. – Я повела плечами, словно пыталась сбросить с них накопившийся груз.
– Это поможет.
Он кивнул на зажатый в пальцах бокал, который я машинально приняла, тут же про него забыв.
– Там успокоительное? – насмешливо уточнила я, поднося его к губам. Ноздри щекотнул медово-фруктовый аромат с легкими цитрусовыми нотками. Сотерн. Солнечное вино. Густая сладость, тающая на языке, прокатывающаяся по горлу теплым ярким комочком, дарующая мгновенное ощущение покоя и уюта.