Роли леди Рейвен
Шрифт:
Высокие напольные часы мелодично пробили десять. Я задумчиво посмотрела в окно.
До дворца галопом отсюда не более десяти минут, а сейчас, когда улицы пустынны, и того меньше, но вряд ли король потребовал Кьера в такое время только для того, чтобы спросить, как дела, или пожаловаться на бессонницу. А значит, как бы герцог ни старался побыстрее, раньше, чем через пару часов, его ждать не стоит. Сидеть все это время и смотреть на огонь у меня не было ни малейшего желания. Для чтения голова слишком забита собственными мыслями. Бродить
Пойду-ка я посплю! Приедет — разбудит. Да и я сама сплю чутко, услышу. День и правда выдался нервный, лишняя пара часов дремы мне совсем не лишняя. Сам отдал распоряжение любые мои желания исполнять, вот пусть и пожинает плоды.
Все тот же лакей, что сопроводил меня до гостиной, стоял за дверью, вытянувшись по струнке, как солдат, с абсолютно непроницаемым выражением лица.
— Какие будут пожелания, миледи?
Безупречно вежливый тон. Это хорошо. Чем жестче вышколена прислуга, тем меньше шансов, что она начнет болтать за пределами особняка. Все же в мои намерения не входило раструбить на всю столицу, где и с кем сегодня провела ночь леди Эрилин Рейвен.
— Проводи меня в спальню его светлости. И прикажи подать туда чай с ромашкой.
— Как будет угодно, миледи. — Полупоклон, точно такой же, как и для герцога, ни дюймом выше или ниже. — Прошу вас, следуйте за мной.
По сторонам я не глазела. Хоровод мыслей кружился то в одну сторону, то в другую. С работы на дом, с дома на работу, но неизменно возвращался к сильным рукам, прижимающим меня к горячему телу, к губам, щекочущим шею, пальцам, скользящим по пуговицам блузки, и огненным отблескам в черноте глаз.
«Вот так вот людей на измену и толкают», — раздраженно подумала я, не испытывая сейчас к возжелавшему герцогского общества величеству ни малейшей приязни.
Осматриваться в комнате, дверь в которую мне любезно распахнули, я не стала. Дождалась, пока мне принесут чай, беззастенчиво сунулась в гардеробную, схватив первую попавшуюся рубашку. А потом с наслаждением скинула блузку, юбку и утомительный корсет и вместе с чашкой забралась под одеяло.
Ромашка и усталость сделали свое дело быстро — заснула я, едва окончательно сползла на подушки.
А проснулась от задорной трели птиц за окном.
Несколько раз я сонно и непонимающе хлопнула ресницами. Солнечные лучи, бьющие в полузакрытые ставни, совершенно не вписывались в мои планы на пробуждение. Я перекатила голову по подушке, но постель радом была пуста, хоть и смята так, что я очевидно не одна на ней спала. В голове всплыло смутное сонное воспоминание — шаги, шорохи, голос в полудреме, поцелуй в висок и непререкаемое «Спи». Точно. Кьер вернулся чуть ли не под утро, это я помню. Но где его сейчас носит?
Ответ обнаружился в ванной. А еще в ней — в большой, фаянсовой, на солидных металлических ножках — обнаружился
Кьер, до моего появления просто расслабленно лежащий в горячей воде, наполняющей комнату легкой дымкой пара, приподнялся, выпрямился. Улыбнулся.
— Доброе утро, Эрилин.
— Доброе… — излишне медленно проговорила я, все еще переваривая открывшееся зрелище и не в силах оторвать от него взгляд.
— Как спалось?
Я неопределенно пожала плечами, все еще не решаясь сделать шаг ни вперед, ни назад.
— Присоединишься? — заманчиво поинтересовался Кьер, разрушив мои сомнения.
Отвечать я не стала, просто закрыла дверь за спиной, отрезая нас от внешнего мира. Отвязала пояс, по очереди стянула чулки. Не торопясь, но и не медля слишком, не испытывая терпение мужчины на прочность. Скорее просто позволяя насладиться зрелищем. Рубашка, висящая на мне мешком, растеклась по полу белым шелковым пятном, а за ней последовало белье. Уже полностью обнаженная, я взяла с туалетного столика оставленные вчера на нем шпильки и скрутила волосы в не особенно опрятный, зато надежный узел на затылке.
— Женщина провела всю ночь в моей постели, а я вижу ее обнаженной только утром. Со мной такое впервые, — прокомментировал Кьер. Судя по довольным вибрирующим ноткам в голосе, представление он вполне оценил. И я не зря запомнила его вчерашние слова об умении продлевать удовольствие.
— Ты никогда не занимался любовью в темноте?
Я присела на бортик ванны и коснулась воды пальцами, примеряясь к температуре. То, что надо, горячая, но не обжигающая.
— Полная темнота существует только для слепцов.
Я собиралась пристроиться напротив, но Кьер меня опередил — ухватил за запястье и плавно потянул на себя, заставляя улечься на широкую грудь, а еще ощутить, что наблюдение за моим раздеванием не прошло для него бесследно.
В таком положении я мало что могла предпринять. Оставалось только откинуть голову на выглядывающее из воды плечо и предоставить мужчине возможность делать все, что ему пожелается.
Кьер не торопился. Ладони вдумчиво скользили по телу, щекоча кожу ручейками воды. Пальцы обводили изгибы и округлости, дразнили… проникали туда, где пальцам быть вообще-то не положено!
Я ахнула, выгнулась, машинально плотнее сдвигая ноги и от этого только сильнее ощутив проникновение. Кьер только усмехнулся и обхватил меня второй рукой за талию, плотно прижимая к себе и лишая возможности извернуться и выкрутиться.
Щеки запылали, но не от горячего пара и не от запоздалого смущения. Я никогда бы не подумала, что это может быть… так. Все же мой первый опыт был по сути никаким — ни хорошего, ни плохого в голове тогда не отложилось. Чуть-чуть приятно, чуть-чуть больно. Довольно быстро.