Роман на мою голову
Шрифт:
– А она что, доктор? – с сомнением спросил пострадавший.
– Медсестра, – ответил за меня Ромочка.
– Где вы так? – вступила и я в разговор.
– Упал.
– Ага, – кивнула недоверчиво. – Упал, очнулся, рана. Свет включай.
– Не надо свет, – едва ли не заорал Федя.
– А как я в темноте осматривать буду? А если шить придется? И вообще, обработать в любом случае придется. Не могу же я это делать с ночником и телефоном.
Видимо, мои аргументы сработали.
Стоило только убрать полотенце, как я поняла, что Федя так упасть не мог. Его явно кто-то чем-то приложил. Причем довольно-таки от души.
– У тети Любы аптечка есть? – повернулась я к Ромочке.
– Кажется, на кухне была.
– Неси, – скомандовала и спросила уже у Феди: – Глаза болят, тошнит, голова кружится?
– Немного, – подумав, ответил он, не уточняя, к какому пункту это относится.
Может, он вообще дурачок, а тут еще и приложили сильно.
– Скорее всего, легкое сотрясение есть. Так что к врачу зайти бы не помешало.
– Отлежусь, – отмахнулся Федя, который, судя по всему, очень безответственно относится к своему здоровью.
Тут вернулся Ромочка, и я порадовалась, что тетя Люба такая запасливая. Хотя радоваться должен Федя, что не получит инфекцию в рану.
Пока я колдовала над пробитой головой, Ромочка был подозрительно молчалив. Может, он не переносит вида крови? Или так переживает за Федю?
– Все, – сказала я.
– Слушай, Вика, – ожил наконец-то мой несносный сосед, – ты только никому, что тут, – демонстративно взмахнул рукой, – было, окей?
– Это не мое дело, – покачала я головой, и Федя даже улыбнулся.
– Спасибо, – кивнул он. – И я это, пойду, наверное, – поднялся и пошатнулся, схватившись за подоконник.
– Оставайся, – вздохнул Ромочка, – утром пойдешь, – и кивнул на кровать.
Федя снова посмотрел на меня:
– А ты зачетная. Может, на свидание сходим?
Ромочка закатил глаза и даже не дал мне ответить:
– Спать ложись, герой-любовник. Видимо, голова твоя пострадал серьезнее, чем я думал.
Вот хам!
– Может быть, – вырвалось у меня из чувства противоречия.
Неужели он думает, что я могу кому-то понравиться только после хорошего удара по голове? И Федя уж точно получше Ромочки будет. Хоть не хамит. Да и симпатичный. Кубики на животе, может, тоже есть, еще и более выдающиеся, чем у моего соседа.
Сон уже как рукой сняло, и я пошла на кухню, чтобы сделать чай. Надеюсь, тетя Люба против не будет. Но если что, я, конечно, компенсирую.
Только закипел чайник, как бесшумно появился Ромочка и сказал:
– И мне сделай.
– Сам
Размечтался! И голову заштопай, и чай сделай. Не много ли для одного вечера? Вернее, уже ночи.
– Злая ты.
А Ромочка у нас просто образец человеколюбия и добродушия. Я тут его дружку боевые раны латаю, а он… Пф! Злая я, оказывается.
Мой «милый» сосед, судя по всему, к Феде возвращаться не собирался. Сделал себе чай и устроился рядом со мной. При этом еще и разглядывал меня, как лот на аукционе, будто приценивался.
– А ты серьезно с Федей на свидание собралась? – вдруг поинтересовался Ромочка, и я обожгла чаем нижнюю губу.
Поморщившись, бросила в сторону этого… бесцеремонного парня убийственный взгляд и ответила вопросом на вопрос:
– А твое какое дело? Сам хотел пригласить? – не удержалась от сарказма.
– Увы, мне пока не до свиданий, но ты можешь меня верно ждать и откормить Жозефину Павловну, а то даже схватиться не за что.
И свою ироничную речь Ромочка дополнил подмигиванием и обворожительной улыбкой.
Вылить бы на него сейчас чай, но спасать от ожогов еще одну голову все равно придется мне. Только я для этого хама обязательно что-нибудь придумаю. А пока пусть удовлетворит мое любопытство.
– Слушай, а кто такой вообще твой Федя?
Ромочка прищурился на секунду, а потом отсалютовал мне чашкой, поднявшись, и сказал:
– Спокойной ночи.
Вот так, значит? Как спасать неразумные головы, так Вика, а как на вопрос вроде бы очень простой ответить, так спокойной ночи мне желает.
Пусть только еще о чем-нибудь попросит!
С утра Феди и след простыл, даже бинты из мусорного ведра исчезли – тут явно Ромочка постарался.
Не то чтобы я пыталась сунуть нос в пристройку, но ни звука оттуда не доносилось, зато уже пришла тетя Люба и громко спросила:
– Вика, яичницу хоть пожарить можешь, а то я сегодня что-то вообще без сил?
Я как раз вернулась из бани, где училась управляться с ведрами и тазиками. Оказалось, ничего в принципе сложного, и отпуск снова заиграл яркими красками.
– Могу и блинчики, – кивнула я, когда тетя Люба снова начала крутить свою самокрутку.
– Ничего не имею против блинчиков, – пришел Ромочка и, пока я не успела возразить, добавил: – Зато я могу заварить лучший кофе в твоей жизни.
И сказано же было таким тоном, будто предложение вечного блаженства. Но перед тетей Любой острить в сторону Ромочки не хотелось – хозяйка все-таки его знает дольше, да и прониклась его обворожительностью.
– Буду благодарна, – улыбнулась я старательно искренне.